Из союзников в заклятых врагов. Как товарищ Мао поссорился с Хрущевым

Главный китайский коммунист Мао Цзэдун считался союзником Иосифа Сталина. Их договор 1950 года «О дружбе, союзе и взаимной помощи» по праву считается самой крупной победой советской дипломатии.

Весь капиталистический мир с ужасом наблюдал за тем, как за спиной Советского Союза вырос единый Китай — нищий, отсталый, но перспективный. Ведь Китайская Народная Республика была самой многонаселенной страной мира. Там проживали 800 миллионов! И каждый из них мог стать солдатом.

Мао всегда был неудобным, строптивым партнером. Сталина он хотя бы считал старшим товарищем. Уважал его за участие в революции 1917 года, за победу над гитлеровцами. А после смерти советского вождя в марте 1953 года возомнил себя главным коммунистом на земле.

Преемников Сталина он не считал крупными личностями. И с самого начала общался с ними свысока. И Хрущеву, и Маленкову непросто было это терпеть. Но до поры до времени они проявляли выдержку.

Еще в сталинские времена на помощь китайским товарищам уходило около 1% валового продукта СССР. При Хрущеве до 1960 года на эти «благие дела» шло не менее 1,5%. Даже китайские студенты, которые учились в СССР, получали повышенную стипендию из партийной кассы Москвы. Вся армия Китая была оснащена советским оружием — практически бесплатно.

Но аппетиты товарища Мао только росли.

Партийная дискуссия

В 1956 году, на ХХ съезде КПСС, Никита Хрущев выступил с докладом, в котором осудил культ личности Сталина. Мао не понравилось, что советский лидер предварительно не посоветовался с ним — вождем великого Китая. Цзэдун считал десталинизацию сущей глупостью.

Но главной причиной его конфликта с Москвой стало все-таки не сталинское наследие. Не таким уж фанатиком был «великий кормчий», чтобы идти на большой риск из-за разницы в трактовках истории.

«Пускай погибнет половина человечества»

На совещании коммунистических и рабочих партий соцстран в Москве в ноябре 1957 года Мао подверг резкой критике руководство КПСС за его политику мирного сосуществования с капиталистическими странами и призвал готовиться к мировой ядерной войне за победу социализма. Он тогда заявил:

«В  худшем случае погибнет половина человечества, зато вторая половина останется. Империализм прекратит свое существование, и весь мир станет социалистическим».

В Москве таких эскапад не понимали. У  нас просто выше ценили человеческую жизнь. Кстати, это был последний зарубежный вояж китайского вождя. В СССР только пожимали плечами: мы им помогаем, а он еще нас поучает… Неуправляемых друзей в Кремле не любили.

Критиковать и требовать

Хрущева нередко упрекают, что он опрометчиво разругался с Китаем. Это несправедливо. Сохранить добрые отношения с Мао не удалось бы ни одному гению дипломатии. Даже старания Андрея Андреевича Громыко в этом смысле пропали даром… Никита Сергеевич даже совершил несколько попыток снова сблизиться с восточным соседом.

В 1958 году он побывал с визитом в Пекине. На аэродроме раскрыл объятия, чтобы обнять идущего навстречу Мао, но «красный император» выставил перед собой кулак. Это еще можно было счесть шуткой.

Но и во время переговоров Мао держался с советским партийным вожаком высокомерно. С одной стороны, резко критиковал (в том числе публично!), с другой — требовал все больше помощи. Экономической и военной. Хрущев даже в конце 1950-х годов давал Китаю почти все, чего хотел «кормчий». Вплоть до секретных военных технологий. Но Мао желал, чтобы Москва немедленно подарила ему атомное оружие. После чего собирался начать ядерную войну против США. Шантаж чистой воды!

Другим яблоком раздора стала Индия. Мао терпеть не мог эту страну, предъявлял к ней территориальные претензии. А СССР сближался с Дели, Хрущев дружил в Джавахарлалом Неру. Мао настаивал, чтобы советские товарищи разорвали узы дружбы с индусами.

Третьим фактором стала Монголия. Мао мечтал, чтобы эта страна вошла в состав Китая. СССР не мог пойти на такое: монголы были первыми союзниками советской власти, предавать их Хрущев не собирался.

Наконец, на десерт Мао выставил еще одно требование: СССР должен был построить для Китая атомный подводный флот. Построить, подарить субмарины — и ни во что не вмешиваться. Командовать кораблями будут только китайцы.

У Хрущева и его товарищей голова кругом шла от такого нахальства. Тем более что, высказав подобные претензии, Мао тут же переходил к требованиям беспроцентных кредитов и поставок продовольствия, оружия, машин. Он твердо знал: наглость — второе счастье. По крайней мере, в большой политике.

Но Хрущев тоже прошел сталинскую школу. Взять его на испуг было непросто. Никита Сергеевич понимал: разрыв с Китаем станет болезненной прорехой в «монолите» социалистического мира. Однако ж терпеть капризы и интриги «великого кормчего» уже не мог. Сталин на его месте просто постарался бы убить упрямого китайца. Возможно, и Хрущев предпринимал столь радикальные шаги, но безуспешно. Мао — великий затворник — умел защищать свою жизнь.

Экстремист и гуляш-коммунист

Окончательный разрыв случился в 1960  году. Мао Цзэдун, как обычно, первым пошел в атаку. В своем выступлении он обозвал Хрущева «современным ревизионистом» и «гуляш-коммунистом», который только и мечтает о реставрации капитализма в СССР и думает о хлебе насущном в то время, когда следует сражаться за идею.

Мао снова требовал, чтобы Москва развязала ядерную войну с США. Он, скорее всего, рассчитывал, что СССР пропустит этот удар, но советская пропагандистская система на этот раз ответила не менее резко.

Хрущев назвал Мао экстремистом и милитаристом. Так скандально и закончилась «вечная дружба» двух крупнейших социалистических держав.

Мечта диктатора

Этот разрыв стал мощным ударом по экономике Китая. Слишком сильно они в то время зависели от помощи Москвы. Из СССР мгновенно выслали почти всех китайских студентов. Китай покинули советские специалисты — инженеры, офицеры, учителя, рабочие.

Им вслед летели проклятия. Мао провозгласил политику опоры на собственные силы, но это означало обнищание десятков миллионов китайцев. И Хрущев вполне резонно рассчитывал, что дело закончится мятежом против диктатора.

Сам Мао не хотел разрыва с северным соседом. Он надеялся одолеть Хрущева в борьбе нервов и в известном смысле подчинить его. Воспользоваться советской поддержкой, обогнать СССР — и стать бесспорным лидером мирового коммунистического движения. Агенты КГБ из окружения Мао докладывали об этих планах в Москву.

Время ненависти

С тех пор об СССР в Китае писали исключительно с ненавистью. Даже полет Гагарина в космос освещали без восторгов. Только Сталина и Ленина по-прежнему прославляли, а Хрущева и Брежнева считали предателями их дела, ревизионистами.

Даже улицу в Пекине, на которой располагалось советское посольство, переименовали в Антиревизионистскую. И часто проводили там демонстрации протеста, забрасывая посольские корпуса камнями и заливая чернилами…

Эта ссора изменила соотношение сил на планете. Советскому Союзу удалось вернуть себе инициативу в борьбе с Вашингтоном только после побед на Кубе и во Вьетнаме. А Китай на 15 лет погрузился во мрак международной изоляции.

Сергей Алдонин