Потерявший ногу отец Меган Маркл до сих пор не видел и не слышал ее
Звездная дочь позабыла о родном человеке.
Отец Меган Маркл, Томас Маркл, пережил тяжелейшую операцию — ему пришлось ампутировать ногу. Судьба сыграла с ним жестокую шутку: в то время как дочь живет в роскоши, получает внимание всего мира и требует, чтобы ее называли только «герцогиней», он остался один на один с болью, одиночеством и отсутствием поддержки.
И, как выяснилось, Меган так и не позвонила отцу, не написала, не спросила, как он себя чувствует. Это история о разрыве между славой и родственными связями, о том, как титулы могут заменить человеческие чувства.
Операция и одиночество
Томас Маркл пережил серьезную ампутацию ноги, и это событие стало для него не только физическим, но и эмоциональным потрясением. В интервью он признался, что надеялся на звонок или хотя бы сообщение от Меган — ведь даже в самые тяжелые моменты люди ждут поддержки от близких.
Но дочь не связалась с ним. СМИ пишут, что Томас чувствует себя брошенным и забытым, несмотря на то, что его имя периодически мелькает в новостях, связанных с дочерью.
Слава против семьи
Меган Маркл, став герцогиней Сассекской, часто напоминает окружающим, что ее следует называть исключительно по титулу. Даже от друзей и близких она требует соблюдать этикет и не обращаться к ней просто по имени.
При этом о собственном отце она словно забыла — ни открытки, ни слова поддержки, ни попытки наладить контакт. В то время как она появляется на светских мероприятиях, дает интервью и делает громкие заявления, ее отец остается в тени, борясь за выживание и за право быть услышанным.
«Мистер Маркл — VIP-пациент, все знают, кто он. Если бы Меган или кто-то из ее окружения связывался с нами, мы бы это знали», — сообщил источник издания Radar Online в медучреждении.
Что говорит сам Томас?
Томас Маркл в своих интервью не скрывает боли и обиды. Он говорит, что не понимает, почему дочь решила полностью отрезать его от своей жизни.
Он не просит ничего сверхъестественного — просто хочет знать, что она жива, здорова, что у нее все хорошо. Но даже этой простой радости ему не хватает. Он признается, что, возможно, когда-то надеялся на примирение, но сейчас уже не верит, что это случится.