Остров АЛЖИР: история лагеря для жен и детей изменников Родины

АЛЖИР заселяли не только жены, но и другие женщины — члены семей репрессированных, а также (что самое страшное) их дети. Вероятно, поэтому в народе АЛЖИР назывался «Лагер мам».

Без вины виноватые

История возникновения лагерей, подобных АЛЖИРу, восходит к далекому 1926 году, когда в Советском Союзе впервые стали применять наказание не только к осужденному, но и к членам его семьи: родителям, детям, женам, братьям, сестрам. Для них по советской традиции сложилась еще одна аббревиатура: ЧСИР — члены семьи изменников родины. Личная невиновность ЧСИРов во внимание не принималась.

Вначале к изменникам относили военных, совершивших побег за границу. Позже по инициативе НКВД к ним приравняли осужденных троцкистов: их семьи лишали избирательных прав и ссылали в отдаленные районы Сибири на 5–8 лет. Чем дальше в историю уходили годы революции, тем больше преступлений квалифицировалось как измена родине.

Датой рождения Акмолинского лагеря следует считать 3 декабря 1937 года. Хотя официально АЛЖИР числился отделением Карагандинского лагеря — знаменитого Карлага, фактически он был самостоятельной структурной единицей ГУЛАГа, подчиненной непосредственно Москве.

Именно сюда доставляли матерей, дочерей, сестер и жен «изменников родины» и троцкистов. Зачастую это были даже не жены, а вдовы уже расстрелянных мужей.

Арестовывать предписывалось всех, кроме беременных, глубоких старух, а также инфекционных больных (у таких брали подписку о невыезде). Однако, по воспоминаниям бывших узниц и согласно архивным документам, попадали в лагеря и беременные, и женщины с грудными детьми. В АЛЖИРе находилось около 400 детей, не достигших 4 лет.

Все имущество арестованных, за исключением личного белья, одежды, обуви и постельных принадлежностей, которые они должны были взять с собой, подлежало конфискации. Его свозили на склады НКВД, там сотрудники выбирали себе что получше, остальное продавалось через специальные магазины.

Опечатанными квартирами тоже распоряжался НКВД: именно из этих фондов многие чекисты улучшали свои жилищные условия.

Судебные процессы по делам жен и других родственниц не проводились. В отделении НКВД им вручали под расписку копию решения так называемой «тройки». За этим следовал долгий этап в казахскую степь. Бытовала среди жен «изменников» горькая шутка: мол, сколько лет замужем была, столько и получишь.

Сколько таких женщин оказалось в лагерях? Точных сведений нет, все засекречено до сих пор. Исследователи из «Мемориала» разыскали лишь одну записку наркома Ежова Сталину от 5 октября 1938 года:

«По неполным данным, репрессировано свыше 18 000 жен арестованных предателей, в том числе по Москве свыше 3 000 и по Ленинграду около 1 500».

Вероятно, были и другие записки. В АЛЖИРЕ в 1938-м содержалось 4 200 женщин.

Задача — выжить

Первые этапы прибыли сюда в январе 1938 года в 40-градусные морозы.

Женщин выгрузили фактически в голой степи. Лагерь состоял их шести бараков, сложенных из саманных кирпичей, каждый на 250–300 человек. Кому не хватило мест на двух-трехъярусных нарах, спали на полу. На уровне верхних нар было незастекленное окно, его затыкали тряпьем.

У выхода находилось помещение с длинным умывальником, на стирку и мытье полагалось по ведру воды в неделю. Сколоченная из горбыля уборная стояла снаружи. Вот и все «удобства».

Для обогрева женщины до весны рубили камыш на близлежащем озере. При температуре ниже –30°С заключенные могли выводиться на работы только в аварийных ситуациях, но этот приказ не соблюдался, и вскоре начались обморожения. Поодаль от бараков стояли несколько домиков для охраны и будки для сторожевых псов — вот и все обустройство лагеря. Да еще три ряда колючей проволоки.

Режим был строгим. Все свободное от работы время женщины были обязаны оставаться в бараках. Читать и вести записи запрещалось. Свидания, посылки и письма с воли были исключены. О судьбе своих мужей и детей женщины ничего не знали. Ребят старше 3–4 лет отправляли в детдома, причем часто детей из одной семьи разлучали.

После отбывания срока многие матери найти своих детей не смогли. Для младенцев были устроены круглосуточные ясли, матери ходили кормить детей под конвоем. Бывало, рожали и от надзирателей. Таких детей по достижении 3 лет тоже спроваживали в детдома.

Питание было более чем скудным и однообразным: пайка черного хлеба, черпак баланды, чайная чашка каши-размазни. Свирепствовали инфекционные болезни, смертность была высокой. Некоторые, не выдержав, сходили с ума.

Весной начали строить новые бараки для прибывающих и цеха швейной фабрики. Месили голыми ногами глину с соломой, набивали деревянные формы, надрываясь, тащили на просушку. Летом добавились полевые работы. Выращивали овощи, но не к своему столу: все вывозилось за пределы лагеря. За пронесенную в барак луковицу можно было получить несколько суток карцера.

Изысканное общество

«Какое общество!» — воскликнул начальник Карлага Отто Линин, посетив АЛЖИР.

Действительно! Около 90% заключенных имели высшее образование.

В АЛЖИРе отбывали срок жена, дочь и две сестры расстрелянного маршала Тухачевского, жена маршала Блюхера. Жене председателя ВЦИК Михаила Калинина Екатерине повезло: она работала в бане.

Сидели и жены многих видных государственных деятелей Казахстана. В АЛЖИР попала и жена Эдуарда Багрицкого Лидия. После смерти поэта она снова вышла замуж, но это ее не уберегло от лагерей.

Сидели матери Юрия Трифонова, Евгения Весника, Булата Окуджавы, жена писателя Пильняка — автора «Повести непогашенной луны», в которой правдиво рассказано о смерти Михаила Фрунзе.

В какой-то период там была собрана чуть ли не в полном составе вся женская часть труппы Харьковского оперного театра, как шутили сами арестантки, «1 000 артисток и 300 пианисток».

Аллея памяти

До окончания войны из лагеря не освобождали никого, несмотря на то что многие уже отбыли свои сроки. Остров безнадежности прекратил свое существование вслед за Сталиным в 1953 году. За 16 лет через АЛЖИР про шли более 20 000 узниц. К концу 1950-х годов дела их были пересмотрены, практически всех осужденных как ЧСИР реабилитировали.

Со временем территория лагеря перешла в ведение совхоза «Акмолинский», рядом выросло село Малиновка (ныне Акмол). Акмолинск, превратившийся в Астану, а затем и в Нур-Султан, стал столицей независимого Казахстана.

В 2007 году, через 70 лет после возникновения АЛЖИРа, на его месте был открыт мемориал. Вдоль Аллеи Памяти выстроились черные гранитные стелы с именами узниц.

Анатолий Буровцев