Отар Кушанашвили. Иногда бывают диарея и головокружение. Но по сравнению с болью до операции – это ничто!

– Рак – вполне одолеваемый противник, если ты готов к схватке! – утверждает Отар Кушанашвили.

– Никогда ничем не хворал, – хвастается мужчина. – Во время службы в советской армии меня ЦЕНЗУРА* табуретками по голове – и я не жаловался на боль! Что говорить про недуги? Они все от меня отлетали!

– Стал чувствовать недомогание, которое вскоре переросло в запор, – вспоминает телеведущий. – Думал, это какое-то мимолетное явление, которое рассосется само собой. Но становилось все хуже. Начал тяжело дышать. При этом… категорически отвергал медицину! Потому что был недалеким мудозвоном! Полагал, что все проблемы решат моя крепкая наследственность и природное жизнелюбие. Сейчас, с высоты пережитого, люди, не проходящие обследований, кажутся мне обрекающими себя на большую беду. Нет большего идиотизма, чем не проверяться у врачей!

– Мне сказали, что если б затянул еще на несколько часов, то это был бы летальный исход! – шокирует Кушанашвили. – Я уже впадал в забытье – голоса становились глуше. Появился врач: «Подписывайте бумагу. Необходимо рискнуть. Это вопрос вашей жизни и смерти». Две операции я прожил в наркозе.

– Но целый месяц ничего не говорили! – продолжает телеведущий. – Я ж еще был некрепок – ел и пил только через трубочки. На меня надевали кислородную маску. Врачи все время совещались над головой. Я думал: «Ведь был просто запор! Во что же это превратилось?!» Про рак узнал, только когда перевели после реабилитации в отдельную палату. Первая реакция была психованной. Хотелось домой, а не в другую больницу. В голове вертелось: «ЦЕНЗУРА*, что за ЦЕНЗУРА*? Почему именно на меня это обрушилось?!» Врач объяснил: «Это лотерея. Раковые клетки появляются в любом организме. Перестаньте задавать вопрос: «Чем я это заслужил?» Теперь нужно сопротивляться болезни».

– В коридоре я видел приговоривших себя к смерти, – вздыхает Отар Кушанашвили. – Спрашиваю парня: «Сколько тебе лет?» Он: «27». Я говорю: «Ну и ЦЕНЗУРА* ты ходишь, как мертвец?» – «Да мне ничего уже не поможет». – «Совсем, ЦЕНЗУРА*, дурак?! К тебе приезжают родители – и ты им так же говоришь? Хочешь за собой утащить?!» Я не мог понять, как люди хоронят себя раньше времени. Мама, старенькая, сидит и плачет у изголовья, а сынок добивает: «Прощай!» И получает удовольствие, упивается этим!

– Меня, кстати, потрясло, что девушки борются отчаяннее и целеустремленнее, чем парни, – делится знаменитость. – Прихорашиваются перед утренним обходом врачей. У барышни – четвертая химиотерапия, но желание хорошо выглядеть никуда не исчезает. Старики тоже держатся за жизнь крепче, чем молодые.

– Представьте, внутри вас подожгли факел. И он горит круглые сутки, – красочно объясняет говорун. – От боли вы готовы лезть на стенку, начинаете сходить с ума, хотите ударить врача. Чем бережнее относятся к вам люди, тем больше раздражают. Потому что вам уже на все наплевать!

– В три утра ко мне пришли и побрили живот, – продолжает знаменитость. – И тут понимаешь: тебя везут на эшафот – туда, откуда можно и не вернуться. Меня доставили в холодную операционную. А там – знакомые врачи. Только теперь никто не улыбается. Все уже сосредоточены, серьезны, жмут мне руку. «Дай, думаю, хоть я пошучу». И произношу: «Если открою глаза и на мне по-прежнему будет калоприемник, то на вас все его содержимое вывалю! Говном измажу!» Тут один доктор посмотрел на другого и говорит: «Этот выживет».

– Измученному организму не на что опираться, кроме силы воли и духа, – заключает Отар Кушанашвили. – Иногда бывают диарея и головокружение. Но по сравнению с болью до операции – это ничто! Главное – теперь я буду дорожить каждым мгновеньем этой жизни!