Ольга Аросева: «Сталин приглашал меня на свой день рождения, но отца все равно расстреляли»
Репрессии коснулись и семьи будущей звезды.
Авиационный парад в подмосковном Тушино был в самом разгаре. С самолетов прыгали парашютистки с цветами и, приземлившись, бежали по полю и дарили букеты членам Политбюро и правительства. Шел 1935 год. Оля со старшей сестрой Леной (11) и папой – дипломатом Александром Аросевым (45) – стояли в толпе среди зрителей. Вдруг раздался голос с сильным грузинским акцентом:
Что же вы, большие, встали, а маленьким ничего не видно? Чьи это девочки? Аросева?
Оля обернулась и увидела… самого товарища Сталина (56)!
Он взял нас за руки и повел вперед, – вспоминала актриса. – Все расступились. Поле и небо перед нами открылись, и стало все прекрасно видно. Мы смотрели и разговаривали. Сталин был насмешливо церемонен, обращался ко мне на вы. Вручил букет, который ему подарила парашютистка, и спросил: «Сколько вам лет?» – «21 декабря будет 10», – ответила.
Вождь усмехнулся в усы: «Ты смотри! Оказывается, мы «ровесники»! Я тоже родился 21 декабря! Приходи – вместе праздновать будем!»
«Дочь советского посла бродяжничает!»
На следующий день об Оле Аросевой, которой сам товарищ Сталин подарил цветы, написали все советские газеты.
А 21 декабря, ничего не сказав отцу, я купила горшок с высоченной гортензией, упаковала, чтобы не замерзла, и пошла в Кремль! – рассказывала звезда (†87). – Меня караульные окликнули: «Ты куда?» – «К товарищу Сталину на день рождения». А они уже обертку рвут на подарке: «Это что?» – «Осторожнее, там цветы, – прошу я, – они могут замерзнуть». Охранники все распотрошили, вынули горшок, потом куда-то удалились. Слышу: оттуда – хохот… Выходят: «Девочка, мы позвонили. Иосиф Виссарионович тебя благодарит, но он сейчас занят. Цветы мы ему передадим, а ты иди домой».
У отца едва не случился инфаркт, когда узнал, что дочь сама ходила поздравлять Сталина. Оля вообще часто ставила папу в щекотливое положение.
Детство я провела за границей, где работал отец, – объясняла Аросева. – Помню, как-то в Праге папа взял меня со старшими сестрами – Наташей и Леной – в театр. И я настолько была впечатлена спектаклем, что мы с подружкой изрезали свою одежду и, притворившись нищенками, пошли на улицу. Потом в газетах появились статьи с заголовками: «Дочь советского посла бродяжничает!» Отец, читая это, держался за голову и стонал: «За что мне это?»
«Мать влюбилась в другого мужчину…»
Александр Аросев очень любил своих дочерей.
Наша мать Ольга Гоппен отказалась ехать за границу, влюбилась в другого мужчину… Это была семейная трагедия, – сообщала Ольга Александровна. – Отец заменил нам маму. Он был нежным и заботливым. Ночью приходил на цыпочках в нашу комнату и подкладывал под подушки то бананчики, то апельсинчики.
В 1933 году Аросев с детьми вернулся в Москву. А потом пришел 1937 год с репрессиями. Тогда малейшего подозрения было достаточно для расстрела. А Александр Яковлевич поддерживал контакты с заграницей, так как был дипломатом. Чувствуя, что кольцо вокруг сжимается, он сам поехал к главе НКВД Николаю Ежову (42) поговорить начистоту, «как коммунист с коммунистом». Ведь они дружили еще с революции. И… не вернулся.
«Письмо с пионерским приветом»
Нас с сестрами отправили к маме. Она же была в разводе с папой и не пострадала, – продолжала актриса. – Я же написала вождю письмо с пионерским приветом от Оли Аросевой, где уверяла, что мой папа невиновен, и даже получила ответ: мол, дело будет пересмотрено. Годы спустя узнала, что на тот момент папы уже не было. Вот так. Сталин приглашал меня на свой день рождения, но отца все равно расстреляли…
Репрессии коснулись и семьи будущей звезды.
Сестры Наташи, – уточняла знаменитость. – Она была комсомолкой, и ее публично заставили отречься от «предателя-отца». Дома я избила сестру за это, а она даже не сопротивлялась, только горько рыдала… Я же отрекаться не хотела. Поэтому комсомолкой не стала. Но самое поразительное – то, что, потеряв любимого отца, я не испытывала никакой ненависти к товарищу Сталину. Скорее, была удивлена: как же такое могло произойти? И в день его похорон вместе со всеми плакала…