Иван Краско: «Мою маму убила… муха. А папу свела в могилу водка!»
В пять лет мальчик осиротел.
Бабушка Поля подала молоко:
Быстро пей и на печь к братьям!
Ваня затараторил:
– Вот приснится, и я скажу, какая она плохая! Бросила нас!
– Ложись давай, – забрала пустой стакан Пелагея Алексеевна. – А придет во сне, так улыбнись, мол, все у нас хорошо.
А сама смахнула украдкой слезы. В пять лет мальчик осиротел.
Мою маму убила… муха, – вздыхает актер Иван Краско (93). – А папу свела в могилу водка! Мне завидно было: у всех родители есть, а у нас нет. На маму я злился: «Бросила нас! Умерла!» Но потом простил, конечно…
«Вскочил волдырь. Все воспалилось»
Ваня родился в сентябре 1930 года в деревне Вартемяги Ленинградской области, в семье крестьян Ивана и Анастасии Бахваловых.
Три старших бурта было передо мной, — делился народный артист России. – Семилетний Володя, пятилетний Коля и двухлетний Вася.
В семье царила любовь, но достатка не было. К тому же отец увлекался спиртным. Бахвалов не скандалил, не дрался, ничего не пропивал, а трезвым был даже хорошим мужем и отцом. Старался все делать по хозяйству. Но запои происходили все чаще. А слезы жены помогали все реже.
А летом 1931 года пришла страшная беда.
Мне 10 месяцев было, – говорит Иван Иванович. – Маму укусила в предплечье крупная муха. Вскочил волдырь. Женщина расчесала. Все воспалилось. Пыталась лечиться баней. Но стало только хуже. Когда пришла в больницу, врачи сказали, что уже начался сепсис и конечность надо ампутировать. Но мама сказала: «Куда я с четырьмя детьми и мужем-пьяницей без руки?!» и отказалась. А через неделю умерла.
Иван Бахвалов рыдал до истерик и обмороков. А потом беспробудно запил.
Затем попытался привести женщину. Но дети ее не приняли. Мужик… не расстроился:
– Ни одна баба не мила!
А в конце 1936 года взял и… тоже умер!
– От тоски да водяры, – шептались односельчане.
Сирот разобрали. Володю увезла в Новгород мать Анастасии, баба Даша Краско. А Колю, Васю и Ваню забрала баба Поля Бахвалова. У нее было крепкое хозяйство: большой дом, живность, «жирный» кусок земли.
Мне лет семь было, когда нас пришли раскулачивать, – продолжает мэтр. – А бабушка выставила нас: «Мальчонков тогда тоже забирайте!» Комиссары схватились за головы: «Да ты с ума сошла?!» — «Это вы сошли: корову-кормилицу у трех сирот забираете!» И ведь отстояла! Оставили нам и корову, и птичек, и запас еды.
«Все равно сбежит! А вы его уму-разуму научите!»
Внуков Пелагея Алексеевна воспитывала строго и в труде.
Всему научила! – хвастается Краско. – Сено заготавливать, дрова колоть, с огородом управляться, за скотиной ухаживать. А главная заповедь – не лгать: «Обман–последнее дело! Врать – душу в грязи вывалять!»
Ване шел 11-й год, когда Германия напала на Советский Союз. Был солнечный день. Ребятня играла в войнушку. И вдруг из центра деревни раздались причитания и плач – люди узнали страшную весть.
Вскоре в деревне остались одни женщины, старики и дети. А в сентябре Вартемяги вместе с Ленинградом оказалось в блокадном кольце.
И начались бомбежки города, – вспоминает звезда. – Самолеты пролетали над нами в таком количестве, что небо было черным от них. Рев стоял невообразимо адский! Бабушка кричала: «В погреб! Ой, нет! Ложитесь!» Фашисты на Вартемяги тоже сбрасывали бомбы. Земля дрожала. Мне хотелось стать червяком и спрятаться в норе.
Накануне войны старший брат Володя получил диплом об окончании Новгородского дорожного техникума. А уже 22 июня отправился в Томское артиллерийское училище.
Закончил его в звании лейтенанта, – сообщает знаменитость. – И осенью 1942-го был отправлен под Сталинград, где и погиб в первый же день штурма. Колю призвали в 43-м. Он стал разведчиком, победу встретил в Кингисеппе Ленинградской области. Но, вернувшись домой, повторил судьбу отца. Умер от водки в 39 лет. Вася рвался на фронт, но был мал – не брали. Летом 43-го года удрал в лес, где стоял наш взвод, и заявил командиру: «Хочу быть сыном полка!» Бабушке дали знать, мол, хотите – вернем озорника. Но она махнула рукой: «Все равно сбежит! А вы его уму-разуму научите!»
Коля вернулся накануне Нового, 1946 года. На гражданке стал отличным автослесарем.
«Думал: «Вот Петьку я бы сыграл!»
В войну Бахваловы не бедствовали.
В деревне легче выживать, – объясняет Иван Иванович. – И корова у нас была, и куры, и огород. В Охте ловил щук, налимов и хариусов. Летом собирали ягоды, грибы и травы. В колхозе работали, там иногда тоже что-то подкидывали. Когда началась блокада, стали появляться люди из города, худые и изможденные. Тогда я в первый раз услышал слово «дистрофик». Бабушка делилась со всеми – давала хлебушек, молочко, картошку, лучок. А то и яичко!
Дети учились, помогали в колхозе и дома. Свободного времени было мало. И его тратили… на поиски… снарядов и оружия в лесу.
Да бестолочи! – восклицает Краско. – Лимонки сами взрывали. Однажды перекидывались гранатой на замерзшей Охте. Я другу Сереге бросил – и ничего не происходит. И так несколько раз. Вдруг Серега кричит: «Ванька, щелкнула!» То есть запал сработал. И ка-а-ак шарахнет! Вдоль берега трещина образовалась! Осколок мимо моего уха просвистел. А одному мальчику во время таких игр кисть на руке оторвало. Другого вдребезги разнесло…
Лично Ване больше нравилось читать и смотреть кино.
Думал: «Вот Петьку я бы сыграл! А Чапай слишком сложен», – смеется мэтр. – Малышне, которую в кино не пускали, в лицах пересказывал фильмы.
А бабушка Поля видела своего младшего ученым. Ведь Ваня учился на отлично, получал грамоты, а однажды его даже премировали новой рубашкой. Пелагея Алексеевна улыбалась:
– Большое будущее тебя ждет! Жаль, не доживу.
– Доживешь! – обещал мальчишка.
– Нет, милый, – уверяла Бахвалова. – Бог сказал, что после войны меня заберет.
Так и вышло. Через 11 дней после победы старушки не стало.
Я недолго жил один, – рассказывает актер. – Вернулись Коля и Вася. А в начале 1946-го приехал мамин брат Иван Краско. Усыновил, забрал в Ленинград и поспособствовал, чтобы я стал курсантом военно-морского подготовительного училища.