Алла Пугачева: «Просто пришла какая-то тетенька, послушала песню, которую я сочинила сама, и пригласила на радио»

За четыре года работы «Радио Алла» Пугачева успела пообщаться почти с 600 слушателями. Тогдашние откровения звезды объясняют современные поступки певицы, вызвавшие острую дискуссию. Так родилась идея этого материала. Примадонна отвечает на вопросы простого народа!

«А получилось все наоборот!»

– Поклонники ждут альбома новых песен!
– Я сама хотела бы выпустить даже три! Один – очень странный, с музыкой, которой у меня накопилось много, но я ее никогда не выпускала. Второй — тоже такого никогда в моем исполнении не слышали. Это простые, близкие к шансону, даже чуть приблатненные песенки. И третий – это песни, которые сейчас набрались. Такие как «Одуванчик» и «Синее небо» – я их очень люблю. И сделала бы акцию «Альбом в руки!». То есть по городам, по селам идут люди и его раздают. А то пиратство и Интернет мешают очень.

— Когда вы первый раз вышли на сцену?
– Мне было пять лет. В Колонном зале Дома Союзов я играла польку Глинки как пианистка, ученица музыкальной школы номер 31. Я так боялась, что ничего не помню! Но говорят, выступила прекрасно. А как певица — это было в шестом-седьмом классе. Просто пришла какая-то тетенька, послушала песню, которую я сочинила сама, и пригласила на радио. И я спела под собственный аккомпанемент. Помню, что начиналась она так: «В нашем подъезде Ассоль живет, тонкая – девушка с толстой косой…» Шутили долго и много, и я боялась спеть: «Тонкая девушка с толстой кишкой…»

– Какая оценка у вас была в школе по пению?
– Пятерка всегда была. Хотя выступали на школьных вечерах совсем другие. Я им только аккомпанировала. На меня никто не обращал внимания как на хорошо с поющую девочку. (Cмеется.) Я все – больше играла на пианино другим, которые видели себя звездами. Они были красивы и голосисты! А я думала: «Вот прославится, подойду и возьму автограф!» А получилось все наоборот!

– Помните свою первую любовь?
– Кто же такое забудет? Я была очень счастливой! И парень замечательный – Дима Страусов. Это было прекрасное время! Первая любовь должна всегда оставаться в сердце. Не для того, чтобы с ней сравнивать вторую, третью и четвертую… Первая – это такой стержень! Даже мысли о ней омолаживают вас!

– Когда у вас было первое свидание?
– В 13 лет. (Смеется.) У памятника Юрию Долгорукому, под хвостом коня. Я очень волновалась и пришла раньше, но стояла поодаль и ждала. Мы, правда, даже не целовались. Наверное… Ой, какие были нравственные устои! Боже мой, хотелось бы, чтобы они вернулись!

– Правда, что в детстве вы мечтали сбежать на Кубу?
– Это мы собирались с одноклассниками помочь революционерам. (Смеется.) Очень много в газетах писали, что на Кубе революция и люди хотят свободы. Ну, сухарей насушили – и вперед! Но нас сняли на какой-то железнодорожной станции. И правильно сделали. Могу себе представить, как бы мы там кубинцам могли помочь. (Смеется.)

«А мог бы маньяк пристать!»

— Бывали случаи, когда вам помог незнакомый человек?
– Вы меня заставили вспомнить одну историю. И смех и грех! Я страшно обиделась на родителей и ушла из дома. Мне было лет 15. Зима. Но далеко уйти не смогла в модной нейлоновой курточке без шапки. Сначала долго торчала в кинотеатре «Победа». А когда он закрылся, зашла в подъезд дома и сидела на батарее. Но еще в кинотеатре ко мне подошел мужчина. Вы представляете, страсти какие?! Сейчас бы подошел! У него было такое доброе лицо. И говорит: «А что случилось? По вам видно, что жуткая трагедия!» – «Я ушла из дома! И больше туда не вернусь!» Незнакомец так смеялся! Кажется, его звали Николай. Он сказал: «Я хочу нарисовать ваш портрет, пока вы здесь стоите». И на бумажке нарисовал. Оказался художником.

Потом говорит: «Аллочка, вы понимаете… Хорошо, что я подошел, нормальный человек! А если, не дай бог, кто-то другой? Вы с ума сошли? Давайте отведу вас домой!» Я: «Нет!» – и в подъезд! Николай следом! И со мной до утра в этом пролете просидел! Читал стихи и объяснял, какая я дурочка. Вот такой порядочный человек. А мог бы маньяк пристать! Вот ведь дуреха была! Я многое поняла в ту ночь. Что есть такие хорошие, добрые люди, как этот художник. И потом многих сравнивала с ним.

– Приходилось вам драться в детстве?
– Приходилось! Как правило, защищая брата. Он был всего на год младше, но какой-то… Не знаю… Мне казалось, что я намного старше. И поэтому чуть что – Алла выбегала и давай всех раскидывать! Меня и звали поэтому фельдфебелем (воинское звание в царской армии, примерно соответствует старшине в советской и современной. – Прим. ред.), наверное, во дворе. Это у меня так и идет по жизни: если драка, то только за своих.

– Чем вы зарабатывали до того, как пение стало приносить деньги?
— Ну, я преподавала в школе – это раз. Лет в 15 уже работала концертмейстером напротив дома в клубе часового завода и уборщицей. Там на полставке, тут немножко, стипендия чуток. Так что деньги были на жизнь. Не хватало только трешки до зарплаты. Как всегда! Слава богу, родители были живы, и они мне эту трешку давали.