Александр Ширвиндт: «Оцените, в какой прекрасной форме артист! Хотя питается ерундой в буфете нашего театра»
Истории из жизни актера в его исполнении стали легендарными анекдотами.
Александр Ширвиндт (†89) был великолепным рассказчиком! Истории из жизни актера в его исполнении стали легендарными анекдотами.
Вот, например. В 1980 году Московский театр сатиры участвовал в праздновании 80-летия режиссера Марка Местечкина. На арену цирка на Цветном бульваре Ширвиндт (46) вывел коллегу Тусузова (90).
Под шквал аплодисментов старик бодро пробежал по маршруту лошадей, – вспоминал Александр Анатольевич. – Во время чего я успел сказать: «Дорогой Марк! Это Георгий Баронович. Он старше вас на 10 лет. Оцените, в какой прекрасной форме артист! Хотя питается говном в буфете нашего театра…»
Наутро Ширвиндта пригласили в горком. Беспартийного актера сопровождал коллега-коммунист Борис Рунге (55).
Секретарь по идеологии обратился к собрату по партии, – продолжал Александр Анатольевич. – «Считаете ли вы возможным пребывание в стенах академического театра человека, осмелившегося публично произнести такое?»
Боря беспомощно посмотрел на меня. Я же сделал наивно-удивленное лицо и ответил: «Мне известно, что инкриминирует мне родная партия. Но я удивлен испорченностью восприятия уважаемых секретарей! Ибо на арене я произнес: «Питается давно в буфете нашего театра». Сконфуженный идеолог отпустил нас без взысканий.
«Предлагаю начать борбан… банбар…»
В середине 80-х в Театре сатиры шла пьеса «Бремя решения». Ее действующие лица – американские политики. Андрей Миронов (44) играл президента США Джона Кеннеди, Владимир Ушаков (65) – вице-президента Линдона Джонсона, Спартак Мишулин (59) – генерала Максвелла Тейлора.
И вот мы на сцене решали, бомбить Кубу или нет, – объяснял Ширвиндт. – А Спартачок все никак не мог выговорить слово «бомбардировка». Посоветовали написать сложный термин на бумажке. Мишулин так и сделал. Скатывал листок в трубочку и входил с ним в Овальный кабинет. Там распрямлял и по слогам читал: «Предлагаю начать борбан… банбар…» Мы все отворачивались в судорогах.
На очередном спектакле генерал выходит – все ждут привычных мук. А Спартак вдруг произносит: «На понедельник назначен… бомбовый удар по Кубе!» Это уже было нам не под силу. У Андрея дальше текст, а бедняга не в состоянии сказать ни слова! Вдали сидит Ушаков – и Миронов бросает: «Линдон, а вы что молчите?» Тот говорит: «А почему я? У меня здесь слов нет!» В общем, после 10 представлений спектакль закрыли.
«Скандал был страшный!»
Самый знаменитый друг (†46) Ширвиндта чуть ли не чаще всех становился героем баек. В одной из них фигурирует еще и не менее известный Смоктуновский (†69).
Миронов обожал Иннокентия Михайловича, – делился Александр Анатольевич. – И однажды через меня пригласил в гости. Андрюша и сам был на пике славы. Сидим мы, значит, в квартире. Горят свечи, играет музыка. Расслабленный Кеша млеет: «Как прекрасно у вас! А помните, как мы вместе снимались в «Берегись автомобиля»?» – «Ну как же! Хорошее было время», – отвечает хозяин.
И тут Смоктуновский продолжает: «Скажите, Андрей, а как в дальнейшем сложилась ваша судьба?» И совершенно не понятно, великий актер действительно витал в таких высоких облаках или это была завуалированная шутка.
Другая история связана с тем, что Миронов периодически старался похудеть. Но когда разделить тяготы друга пришлось и Ширвиндту, то ему это очень не понравилось. А виновницей была актриса Екатерина Градова (†74) – первая жена Андрея.
Как-то мы двумя семьями поехали отдыхать на Днепр под город Канев, – говорил Александр Анатольевич. – Катя сразу категорически заявила, что до конца отдыха все мы будем сидеть на диете, состоящей из постоянного потребления сухого белого вина с незначительным количеством сыра. Голодные и пьяные, мы валялись на пляже и с удивлением наблюдали, как мой сын Миша с Катей бодро и весело плещутся в реке!
Это продолжалось до тех пор, пока ребенок не проболтался, что каждое утро после заплыва они вдвоем тайно направляются в ближайшую столовку, где жрут по несколько порций макарон. Скандал был страшный! Но до Андрюшиного развода дело тогда не дошло. Это случилось позже, уже, вероятно, на другой диете.
«Но Мишку-то так за что?»
Ну и, конечно, нельзя не вспомнить о Михаиле Державине (†81) – лучшем друге Ширвиндта на протяжении 70 лет!
Вдвоем мы объездили чуть ли не все стройки, воинские части и колхозы страны, – сообщал художественный руководитель Театра сатиры. – Привычная картина: отработали, на сцену поднимается какой-нибудь замполит, начинает нас благодарить… и не может справиться с моей фамилией. Не в силах осознать, что три согласных могут стоять подряд, облегченно произносит: «Ширвинут». Еще встречались Ширвин, Шервал, Ширман и Шифрин. Державин всегда злорадно торжествовал.
Но вот мы оказались в военном госпитале под Ашхабадом, выступали перед ребятами-афганцами. На большой палатке типа клуба висела бумажка: «У нас сегодня в гостях известные артисты Дарвин и Ровенглот». Последний – это, понятно, я. Но Мишку-то так за что? Перебор!
Евгений Новицкий