Раймонд Паулс. Когда немцев повесили, толпа ринулась сдирать с мертвецов сапоги

Ему было четыре годика, когда папа отвел в детсад при Рижском музыкальном институте. — А потом в доме появился «монстр», — вспоминает Раймонд Паулс. — Пианино! И я понял: всё! Свободы теперь не видать! Волдемар Паулс был наполовину русским. — Его мама, моя бабушка Александра, ходила в православный храм и носила в девичестве фамилию Четынник, — рассказывает народный артист СССР. — Я считал бабулю сербкой. Но потом нашел документы, из них и узнал, что она русская, из Подмосковья. А вот дедушка Адольф Паулс — латыш. Лютеранин. И потомственный стеклодув. Труд это вредный, тяжелый, но высокооплачиваемый. Так что жили в достатке. Александра еще держала и продуктовую лавку. Семья была многодетной — три сына и две дочки. Старший Волдемар с 15 лет тоже, как отец, стал стеклодувом. С хорошей зарплатой.

В 1931 году Александра Паулс решила нанять служанку. Пришла как-то к портнихе заказать шелковое платье и увидела деревенскую девушку Алму-Матильду Броделис, красиво вышивающую жемчугом. Переманила мастерицу к себе. А оказалось, привела в дом сноху! 20-летний Волдемар влюбился. Алма-Матильда была старше его на семь лет. Осенью 32-го года они обвенчались.

Все — даже священник! — прочили скорый развод. Уж очень разные были супруги. Но они жили душа в душу. Через год родился сын Гунар. Но прожил четыре месяца и умер от менингита — инфекционного воспаления мозга. Это был страшный удар! Поэтому когда в январе 1936-го на свет появился Ояр-Раймонд, родители над ним тряслись. Так продолжалось, даже когда в сентябре 1939 года родилась сестра Эдит.

И вот в марте 1940 года Волдемару, игравшему на барабанах в ансамбле «МиХаВо», подарили книгу Артура Куберта «Паганини». В ней описывается, как строгий продавец мандолин Антонио Паганини воспитал из сына Никколо гениального композитора.

И Волдемар вознамерился сделать из своего мальчика великого музыканта! Купил скрипку и потащил Ояра-Раймонда в детсад при музинституте. Алма-Матильда напутствовала: — В бумагах ребенка запиши вторым именем — Раймонд! В деревнях ныне всех быков Оярами кличут! Позор! Но в детсаду заявили: — Пальцы у ребенка толстые и короткие. Скрипка не для него. А вот рояль попробуем. И дело пошло. Вскоре Волдемар Паулс купил пианино, чем привел сына в ужас. — Я ревел: «Вместо улицы буду зубрить гаммы!» — усмехается маэстро. — Инструмент папе продали уезжающие в Германию немцы. Это было время перемен: Латвия вошла в СССР. Я помню, как на грузовиках танцевали красноармейцы, а люди улыбались и хлопали. Кто-то радовался: «У всех будет работа, хлеб!» Кто-то плакал: «Ох, жди беды!» А кто-то брюзжал: «Поживем — увидим!» Пацан не ошибся: с утра до вечера Раймонд теперь сидел за «монстром» с клавишами.

А в июне 1941 года началась война. Фашисты заняли Ригу. Средний брат Волдемара Паулса 20-летний Васис успел уйти с Красной армией. Младшего 17-летнего Адольфа забрали немцы в свой вермахт. Волдемар же получил бронь. Жену с детьми от греха подальше отправил в деревню Видрижи, в 70 километрах от Риги. Но пятилетний Раймонд застал начало оккупации: — По городу гнали наших солдатиков, и мы, дети, с подачи родителей пытались сунуть пленным съестное. Меня тогда чуть не застрелил фашист! Мама вовремя смогла выдернуть буквально из-под автомата. А потом погнали наших евреев. Горе горькое! Позже пошел слух, что всех расстреляли в дюнах. Ужас, горе и рыдания вокруг! В деревне было плохо с питанием. Но зато папа не заставляет больше сидеть за пианино. Можно гулять с друзьями до одури. Но осенью 43-го семья вернулась в Ригу. — И я снова попал в плен к «монстру», — продолжает композитор. — А через год город наконец освободили! На площади Победы казнили фашистских генералов. Когда немцев повесили, толпа ринулась сдирать с мертвецов сапоги. Это было ужасно! В Риге осталось много брошенного оружия и взрывчатки. Дети калечились и гибли, находя эти «игрушки». — Я тоже попал, — вздыхает Раймонд Паулс. — Мы нашли снаряд. Раздолбали его, поставили на плиту и стали смотреть. Вдруг как вспыхнуло! Я ослеп! Спас меня советский офицер. Схватил и бегом отнес в лазарет. Был тяжелый ожог лица. Но врачи зрение вернули. А лицо спас тот самый майор! Дал маме какую-то мазь и велел наносить дважды в день. Через три месяца я снял с лица омертвевшую кожу. Всё прошло! Ужасы войны еще долго снились мальчику... Особенно как гибли его друзья... Но жизнь продолжалась. — И надо было снова сидеть за «монстром», — смеется знаменитость. — Я до 15 лет воспринимал занятия музыкой как каторгу. А потом начал импровизировать. И мне это так понравилось, что изменило всю мою жизнь!