За ведро воды отдавали ведро крови. Подвиг и трагедия Аджимушкая

Заноза для Гитлера

Поселок Аджимушкай находился неподалеку от Керчи (сейчас это один из городских микрорайонов). Здесь с древности добывали строительный камень, вследствие чего образовалось два не связанных с собой комплекса многокилометровых подземных ходов и рукотворных пещер.

«Большими каменоломнями» стали называть те, в которых во время оккупации укрылось около 15 тысяч человек. Командовал ими начальник боевой подготовки Крымского фронта полковник П. М. Ягунов. Защитой «Малых», где собралось около 3000 человек, руководил лейтенант Поважный. Аджимушкайские каменоломни стали «крымской занозой» для Гитлера, «привязав» к себе целую дивизию вермахта, так необходимую на других участках фронта.

Там, в каменоломнях, гарнизон под командованием Ягунова (а после его гибели — подполковника Г. М. Бурмина) держал оборону целых 170 дней — с 18 мая до конца октября 1942 года.

Забытый гарнизон

Более 20 лет тема обороны Аджимушкая была «нежелательной». Ведь часто подвиги одних являются следствием ошибок и разгильдяйства других. Так, при обороне Крыма по приказу представителя Ставки Верховного Главнокомандующего Л. З. Мехлиса было запрещено рыть окопы полного профиля и строить эшелонированную оборону – это, якобы, подрывает наступательный дух Красной Армии…

После принятия решения о сдаче Крыма Особый отряд полковника Ягунова (в него входили: 1-й фронтовой запасной полк, 276-й стрелковый полк НКВД, 95-й пограничный полк и курсанты военных училищ) получил приказ обеспечить прикрытие эвакуации войск в районе Аджимушкая. Но даже после того как Красная армия покинула полуостров, приказа на отход не поступило. Причина проста – об Особом отряде просто забыли!

И тогда Ягунов увел бойцов в каменоломни. Отряд пополнялся представителями всех отступающих войск Крымского фронта, вплоть до моряков. Некоторые, передохнув, пробовали пробиться на Большую землю, но неудачно.

К тому моменту, как Ягунов привел своих в Большие каменоломни, там уже были гражданские.

«В мае 42­-го почти все жители Аджимушкая спустились в каменоломни. У нас тут был военный аэродром, немцы его бомбили, и селу страшно доставалось», — рассказывал М. П. Радченко.

В мае 1942 года он 14-­летним подростком спустился в каменоломни и почти на пять месяцев стал их полноправным защитником.

Надо сказать, каменоломни абсолютно не приспособлены для жизни и ведения боевых действий – отсутствие света, температура не превышает 6-8ºС, влажность до 90%, постоянные сквозняки. Даже крысы там не жили!

Но и в этих условиях Ягунов сумел организовать людей: сформировать полки, батальоны и роты, подразделения разведки, саперов, связи, службы обеспечения и быта, госпиталь. Отдавались приказы, распоряжения, составлялись инструкции и боевое расписание, были занятия, дежурства, наблюдатели, боевые посты.

15-тысячный гарнизон Ягунова имел в своем распоряжении 1700 винтовок, пулеметы и даже минометы. Но в условиях большой влажности и известняка боеприпасы быстро приходили в негодность – пополнять их приходилось в бою.

Секретная лебеда

Практически полностью отсутствовали медикаменты, туго было с питанием, а ведь ежедневно требовалось несколько тонн продовольствия! В подземельях находились армейские склады — в том числе со времен Первой мировой, но в основном там хранились взрывчатка, обмундирование, немного концентратов, муки и… сахар, ставший счастьем и проклятьем для изголодавшихся людей. Из него плавили леденцы, ели без удержу, отчего брюзгли, у многих не выдерживало сердце.

А. И. Пирогов, бывший начпрода подземного гарнизона, писал в своей книге о норме потребления в самом начале: хлеба — 200 г, жира — 10 г, концентратов — 15 г, сахара — 100 г на человека. Но это продолжалось недолго.

Когда остался только сахар, ловили кошек и собак, забегавших в каменоломни, съели исхудавших и подохших лошадей из кавалерийских частей. В пищу пошли крысы, расплодившиеся из-за трупов, которые скопились в штольнях: им отрезали голову и лапки, на которых мог быть трупный яд. Порой удавалось добыть несколько килограммов зерна с полей, но это были крохи. В пищу пошла лебеда.

Из дневника защитника А. Клабукова (запись от 10 августа): «Ночью коптил или, вернее, выжаривал конские кости, которые принесли ребята. Все в плесени, воняют… Сварил, добавил травы и получился горький суп, правда, без соли, но будет сытно». И далее: «Ревматизм и понос нас всех начал беспокоить, а кое-кого донимать основательно».

Из найденного протокола совещания: «Щерица и лебеда у нас под самыми амбразурами… Вопрос об использовании лебеды нужно держать в секрете, чтобы враг, не узнал раньше, зачем мы используем лебеду, и не отравил ее».

Капля ценою в жизнь

Тяжелее всего было с водой. Колодцы находились вне каменоломен, контролировались гитлеровцами и в вылазках за ней погибал каждый второй — «за ведро воды отдавали ведро крови».

Из дневника младшего лейтенанта Трофименко: «Вот воды хотя бы по сто граммов, жить бы еще можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем: во рту пересохло, кушать без воды не сготовишь».

Из дневника Каблукова в конце мая 1942 года: «Воду давали раненым в сутки 1 ложку».

Ее собирали с потолка и стен по каплям специальные «сосуны». В сырую стену или потолок вмазывали резиновую трубочку – изоляцию от телефонного кабеля, через которую «сосун» с силой втягивал в себя воздух и добытые капли влаги сплевывал в котелок. Адская, мучительная работа — приходилось стоять в неестественной позе по много часов. Рот и губы от известкового камня раздражались, опухали, покрывались язвами. По этим признакам фашисты сразу определяли выходцев из каменоломен.

«Никто никого не держал. К уходившим по своему желанию не было никаких обид и претензий — ни со стороны командования, ни от бойцов. Потому что не всякий человек может такие условия вытерпеть. Многие вышли на поверхность после второй газовой атаки», — рассказывал М. П. Радченко.

Тогда из-за применения гитлеровцами отравляющих газов погибло около 3000 человек.

Только спустя два месяца защитникам удалось пробить под землей почти 15-метровый лаз к подземной части одного из колодцев. Чтобы скрыть это от противника, возможных шпионов, перебежчиков или пленных, его местоположение держалось в строжайшей тайне. Лаз к колодцу был заминирован и временно обезвреживался только при добывании воды.

Боролись даже за воздух – в период газовых атак было категорически запрещено жечь костры, пользоваться факелами и коптилками.

Большая часть людей погибла и под завалами – немцы, используя советских военнопленных, бурили шурфы, куда закладывали по три-четыре 250-килограммовые авиабомбы.

«Земля под ногами вспучивалась, а взрывной волной так бросало о стену, что сознание теряешь», – вспоминал Радченко.

С 28 по 31 октября погибли в бою, были взяты в плен, а потом расстреляны последние защитники Аджимушкайского подземелья. Из десятков тысяч выжило только 48 человек.

Александр Джуга