Великий инквизитор Сталина: кем был главный прокурор СССР

Андрей Вышинский — самый известный оратор сталинского времени и, главное, демонический дух Большого террора, выступавший обвинителем на всех основных политических процессах 1930-х годов. В жизни этого человека было столько взлетов и падений, что просто удивительно, как он до сих пор не стал героем остросюжетного телесериала!

Шляхтич из Одессы

Известно, что не каждому удается родиться в Одессе. Анджею Вышинскому (именно такое имя он носил при рождении) в этом смысле повезло. Он появился на свет 28 ноября (10 декабря) 1883 года в крупнейшем черноморском городе Российской империи, в семье преуспевающего фармацевта, по-видимому, потомка старинного польского шляхетского рода.

Есть сведения (правда, неподтвержденные), что отец будущего прокурора СССР, Януарий Феликсович, состоял в родстве с кардиналом Стефаном Вышинским, главой польской католической церкви с 1948 по 1981 год.

Стефан был на 18 лет младше Анджея, жили они в разных городах. Но этот слух укрепляли портреты Вышинского той поры, когда он пребывал на политическом олимпе СССР. Выглядел он строго и торжественно — как настоящий кардинал. Особенно часто пересуды на эту тему ходили на Западе, где хорошо знали обоих Вышинских. Впрочем, точных доказательств их родства так никто и не представил.

Нефтяная столица

Все детство будущего прокурора СССР прошло не на Черном, а на Каспийском море. Анджею было 4  года, когда аптека, в которой работал его отец, разорилась. В поисках благополучия семья переехала в Баку, где в конце XIX века многие искали счастья. В то время каспийские нефтяные разработки были крупнейшими в мире, и там находилась работа для всех.

Город, в котором «горел неугасимый огонь», отстраивался и стал одним из самых многонациональных в империи. Азербайджанцы, армяне, евреи, русские, поляки — они создали колорит «нефтяной столицы». Там Януарий Феликсович стал агентом по закупкам медикаментов, а потом открыл собственную аптеку в самом центре, на набережной Александра II — сейчас это проспект Нефтяников. Семейство не нуждалось.

Уважаемый аптекарь преуспевал, и Анджей воспитывался среди книг, под звуки музыки. В  гостеприимном доме Вышинских нередко устраивались литературно-музыкальные вечера. К ним приходили настоящие артисты, звучало фортепиано, исполнялись оперные арии и романсы.

Сокамерник Кобы

На гимназическом балу Анджей познакомился со своей будущей женой, урожденной Капитолиной Михайловой. Эта яркая девушка нравилась многим, но отдала предпочтение Вышинскому. Гимназию он окончил в числе первых учеников — значит, умело скрывал от начальства свои крамольные увлечения марксизмом, которым заболел в 13 лет.

В 1902 году Вышинский стал помощником московского адвоката Александра Иогансена, который прибыл в Батум, чтобы защищать участников стачечного движения и многолюдной демонстрации, против которой власти применили оружие. Среди арестованных тогда оказался и Иосиф Сталин, один из организаторов забастовок.

Запомнил ли он тогда Вышинского? Неизвестно. Но через несколько лет тот уже возглавлял боевую подпольную организацию в Баку. И  в  Баиловской тюрьме они оказались в одной камере. Правда, Вышинский был меньшевиком, а Коба — большевиком.

Арестовать Ленина!

Меньшевики с воодушевлением встретили Февральскую революцию. Андрей Януарьевич стал комиссаром милиции Якиманского района, одного из ключевых в Москве. Именно тогда он подписал «распоряжение о неукоснительном выполнении на вверенной ему территории приказа Временного правительства о розыске, аресте и предании суду, как немецкого шпиона, Ульянова-Ленина».

Правда, все районные комиссары милиции, выполняя приказ министерства, подмахнули аналогичную бумагу, а Ленина в Москве и в помине не было. А в октябре к власти пришли большевики…

Вышинский предпочел забыть о своей службе на Временное правительство и на время ушел из политики. Он нашел себе теплое место — стал заниматься продовольственным снабжением Москвы. Помогли старые революционные связи.

Но очень скоро его привлекли к работе в прокуратуре. По слухам, его уже тогда поддерживал Сталин. Кроме того, государству потребовался энергичный деятель, сочетавший абсолютный профессионализм и не менее абсолютный цинизм. Вышинский всегда был готов колебаться вместе с «генеральной линией партии».

Обвинитель номер один

В начале 1930-х пришло время основательно менять правовую систему страны. Отвергались принципы Гражданской войны, когда многие думали, что советской власти вообще не нужны законы, ибо все решает революционная целесообразность. Вышинский стал одним из создателей новой системы законов.

Но, когда Сталину понадобилось расправиться со своими политическими противниками, именно Вышинский — прокурор СССР — лучше всех справлялся с обязанностями «советского инквизитора». Его обвинительные речи на политических процессах против «врагов народа» потрясали и страну, и весь мир.

Он эмоционально и красноречиво излагал подробности самых фантастических преступлений. Недавние наркомы и вожди партии превращались в агентов не только троцкизма, но и фашизма, в изменников, отравлявших колодцы и собиравшихся отторгнуть от СССР Украину и Дальний Восток. Вышинский умел подменять аргументы эмоциями, вести издевательские диалоги с обвиняемыми.

«Расстрелять, как бешеных собак!» — это его лозунг тех лет.

Из других ораторских изысков Вышинского трудно забыть клеймо «проклятой помеси лисицы и свиньи», которым он окрестил «врагов народа».

Сталин ценил его умение вовремя прервать обвиняемых, когда те выходили из-под контроля и начинали говорить о пытках и побоях, которым их подвергали следователи. Вышинскому удавалось ставить убедительные юридические спектакли. Даже зарубежные наблюдатели, присутствовавшие на процессах, во многом верили в шпионские истории про «врагов народа».

«Наше дело правое»

Он не был инициатором террора. И  даже иногда помогал семьям осужденных — разумеется, когда это выглядело безопасным. Но исполнял задания Сталина виртуозно. Когда же волна репрессий сошла на нет, вождь посчитал за благо перевести Вышинского на другую работу. Отныне тот курировал науку, культуру и международные связи.

В первые часы войны Вышинский помогал Молотову составить знаменитый текст обращения к советскому народу. По одной из версий, слова: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами» — принадлежат именно Андрею Януарьевичу.

И он же в 1945-м, прибыв в Берлин на экстренном самолете, занимался юридическими вопросами капитуляции Третьего рейха. На переговорах сидел рядом с маршалом Жуковым. Он был настоящим профессионалом.

Трибуна холодной войны

После войны Сталин сделал ставку на дипломатические способности Вышинского. Тот стоял у истоков ООН, а в 1949 году стал наркомом иностранных дел СССР, сменив переставшего вызывать доверие у вождя Вячеслава Молотова. Кстати, именно Вышинский стал обживать знаменитую «высотку» МИДа на Смоленской площади.

Его способности подходили для того времени — для первой и самой суровой главы в истории холодной войны. Стране понадобился прокурорский тон в международных делах. Вышинский следовал этой линии с напором и перехлестами. Блеск его очков хорошо знали во всем мире. Зарубежные коллеги его и побаивались, и уважали, и считали «возмутителем спокойствия».

Его выступления в ООН неизменно становились «гвоздем программы»: Вышинский говорил эмоционально, резко и боевито. Сыпал обвинениями по адресу американских «поджигателей войны». Госсекретарь США Дин Ачесон запомнил его «холодные и безжалостные глаза».

«Запинать своими речами»

В первый же день после смерти Сталина Вышинского сняли с министерского поста. Дипломатическое ведомство снова возглавил политический тяжеловес Молотов, который Андрея Януарьевича недолюбливал. Но отправить Вышинского в небытие наследники Сталина не решились. Он получил статус первого заместителя министра и представителя СССР в ООН. Почти все время ему пришлось жить и работать в Нью-Йорке.

Зато новая должность позволяла в полной мере упражняться в искусстве риторики.

«Вышинский — хороший оратор, а дипломат неважный. Очень горячий. Но запинать мог своими речами. Очень любил играть словами. Американцы часто даже не понимали его. Но был остроумен», — вспоминал Молотов на склоне лет.

В МИДе его тайком называли Андреем Ягуарьевичем.

Смерть в Нью-Йорке

21 ноября 1954 года он дотошно готовился к выступлению о международном контроле над атомной энергией. Речь должна была стать резкой и логичной, но в то же время эмоциональной, чтобы никто не сомневался, что это голос великой державы. К вечеру Вышинский переутомился, устал и сам себе позволил отложить намеченную работу на утро, что случалось редко.

Утром, по обыкновению, выпил чашку крепкого кофе и вызвал стенографистку Валентину Карасеву, чтобы вернуться к работе. Через несколько минут в соседних комнатах услышали ее душераздирающий крик. Явился врач и установил его смерть, которая вызвала разнообразные слухи в детективном стиле. Прежде всего — об отравлении. На эмоциях об этом говорили близкие покойного. Но — бездоказательно.

В Нью-Йорке с Вышинским прощались не только дипломаты из разных стран, но и американские друзья Советского Союза. Это не фантом, такие действительно были, в том числе среди заокеанских властителей дум. У гроба Вышинского в почетном карауле стоял Поль Робсон — знаменитый певец, борец за права чернокожих американцев. И даже спел в память о Вышинском советскую песню и всплакнул возле его портрета.

Двуликий Янус

В СССР многие восприняли известие о смерти Вышинского с облегчением — так бывает, когда в мир иной уходит человек, которого боялись. Похоронили его с почестями, в Кремлевской стене.

Но через несколько лет перестали переиздавать книги Вышинского, и в учебниках его уже почти не упоминали в ряду великих большевиков. Во время горбачевской перестройки не было числа публикациям, где Вышинского показывали настоящим преступником, на совести которого кровь невинно осужденных.

И только сегодня ясно, что он был двуликим Янусом, у которого имелись и темная, и светлая стороны.

Арсений Замостьянов