Тайны золотой хохломы — как получается невероятное свечение изнутри
Хохломская роспись настолько оригинальна, что ее невозможно спутать ни с какой другой. Несмотря на традиционный черный фон, вся она будто светится изнутри. Потому ее и называют золотой хохломой. При этом ни само золото, ни золотая краска в хохломской росписи не используются от слова «совсем».
По словам современных технологов, главный секрет хохломы — в лужении. Сегодня в деревянные поверхности изделий, покрытых льняным маслом, втирают алюминиевый порошок, который и создает эффект золотого свечения.
Однако есть одно но. В чистом виде алюминий был получен лишь в 1825 году датским физиком Хансом Эрстедом, а в России металл и вовсе появился только в конце XIX века. Тогда как хохломской промысел заявил о себе намного раньше — еще в XVII столетии. Так что хохломские умельцы обходились безо всякого алюминия. Другой у них был секрет.
Но какой? Увы, на этот вопрос ответа так и нет. Оригинальная технология утеряна. Сегодня знаменитый хохломской орнамент получают совсем другим способом…
По месту сбыта
Примечательный факт: в отличие от многих других русских промыслов, хохлома названа так не по месту происхождения, а по месту… сбыта. Изделия из дерева — посуду и предметы мебели — расписывали в уникальном едином стиле мастера из волжских деревень: Большие и Малые Бездели, Мокушино, Шабаши, Глибино, Хрящи. А большое село Хохлома, стоящее на реке Узоле, было просто центром их сбыта! Потому родиной промысла считается не отдельно взятый населенный пункт, а целый Ковернинский район Нижегородской области.
Объединенные таланты
Хохломской промысел возник вовсе не от тяги к прекрасному, а от бедности. Ковернинские земли не отличались плодородностью. Вот и приходилось мужикам резать из дерева всякую утварь, красить да нести на базар. Не сказать чтобы их изделия разбирали как горячие пирожки, ведь поначалу это были совершенно обыкновенные ложки да плошки.
Все изменилось в XVII веке, когда после церковного раскола на волжские берега начали перебираться староверы, среди которых было много иконописцев и книжных графиков. А местные жители, как уже говорилось выше, отлично резали по дереву. Вот мастера и объединили свои умения и таланты. Присмотритесь повнимательнее, и вы наверняка увидите, что традиционные для хохломы цвета совпадают с теми, которые используют иконописцы: красный — цвет власти, золотой — Божественного горения и черный, символизирующий занавес, отделяющий нас от вечной жизни.
По одной из легенд, «рецепт» хохломской росписи придумал московский иконописец, старовер Андрей Лоскут. Недовольный церковными нововведениями патриарха Никона, он бежал из столицы. Оказавшись в глуши приволжских лесов, Лоскут стал расписывать деревянные поделки серебром и писать иконы по старому образцу.
Но когда об этом узнал Никон, то отправил за непокорным иконописцем солдат. Не желая сдаваться в плен, Андрей предпочел сжечь себя в избе — со всеми своими иконами и поделками. А когда пожар был потушен, народ не поверил своим глазам. Работы Андрея не сгорели, а обожглись и из серебряных стали медово-золотистыми.
Откуда серебро?
Но если эта легенда правдива, то выходит, что золотая хохлома требовала серебра, причем в больших количествах, учитывая объемы промысла. Откуда же его брали жители ковернинских деревень? У староверов?
Допустим, поначалу да, но любые, даже самые богатые запасы конечны. Тогда, быть может, серебро добывали по берегам реки Узолы? Тоже нет. Геологи категорически заявили: никаких залежей благородного металла в ковернинских землях и водах никогда не водилось.
Где еще можно добыть серебро? Выкопать из-под земли? Что ж, по словам нижегородских историков, кладов в приволжских лесах действительно было много. Ведь там, вдали от государевых людей, скрывались не только староверы, но и разбойники, и беглые стрельцы, которые прятали свою добычу кто в землю, кто на дне озера или реки. Однако с трудом верится, что целый промысел мог зависеть то того, повезет ли найти клад. Тем более что счет хохломским изделиям шел на десятки тысяч. На это не хватило бы никаких кладов!
Некоторые историки убеждены, что хохлома заимствует древнерусские приемы обжига деревянных изделий каленым железом и росписи киноварью оловянной фольги. Но ведь и олово на дороге в XVII веке не валялось. Тогда оно довольно дорого стоило. Во всяком случае, крестьяне не могли позволить себе покупать его в неограниченных количествах. Где же мастера брали олово?
Теоретически цветной металл умельцам могли поставлять монастыри — на первых порах главные заказчики хохломы (обителям постоянно требовалась расписная посуда для торжественных трапез, подарков и раздачи паломникам). Но на практике монастыри вряд ли были способны регулярно снабжать оловом целые деревни… Значит, снова не то.
Возрождение промысла
В середине XIX века Хохлома перестала выпускать продукцию из-за спада спроса на нее. Тут же в народе прошел слух, что золотая жила, якобы питавшая промысел и остававшаяся скрытой на протяжении двух веков, истощилась. На самом деле дорогу золотой хохломе перешли заводы по изготовлению фаянсовой посуды. И промысел заглох, причем основательно.
Потребовались усилия нижегородского городского головы — Дмитрия Васильевича Сироткина, чтобы хохломская роспись снова заявила о себе. Крупный промышленник, владелец судостроительной компании, миллионер Сироткин тоже был выходцем из старообрядцев, которые если и не являлись хранителями технологии хохломской росписи, то наверняка помогли ее возродить.
Время тогда было сложное. Шла Первая мировая война. Но Сироткин все же решил открыть в Семенове, расположенном в 69 км от Нижнего Новгорода, школу хохломской росписи. На должность директора городской голова пригласил из Москвы известного художника Александра Владимировича Дурново, который работал в псевдорусском стиле. Но тот не нашел взаимопонимания с местными мастерами, к тому же ему очень не понравился провинциальный Семенов, в котором не было ни железной дороги, ни театра, ни других культурных развлечений. Художник вернулся в Москву.
Директорствовать в Семенов отправился Георгий Петрович Матвеев. Кандидатуру выпускника петербургской рисовальной школы Сироткину порекомендовал Максим Горький, лично знавший Матвеева. Городской голова прислушался к писателю и принял его друга на службу, о чем ни разу впоследствии не пожалел. Благодаря Георгию Петровичу, который ценил и понимал народное искусство, старинный промысел не только возродился, но и заиграл новыми красками.
Матвеев отправился в экспедицию по нижегородским деревням, чтобы уговорить оставшихся хохломских мастеров переехать в Семенов для восстановления промысла. Многие из них согласились.
Учащиеся Семеновской школы внимательно наблюдали за мастерами-наставниками и сами продолжали экспериментировать. И в конце концов открыли все тонкости невероятной технологии росписи.
Настоящий успех к семеновцам пришел уже после революции: на выставке в Париже их работы получили диплом II степени и серебряную медаль. Золотая хохлома, в которой нет ни грамма золота, заново обрела мировую славу.
Надежда АРТОНКИНА