Считался «тихим ботаником»: как русский офицер стал последним героем Парагвая

Судьба человека иногда складывается совершенно непредсказуемо, особенно если этот человек — русский офицер. Но вряд ли найдется кто-то, чей жизненный путь будет хотя бы отдаленно напоминать жизнь Ивана Тимофеевича Беляева — белого генерала и народного героя Парагвая.

Командир батареи

Как должно проходить детство потомственного дворянина, сына генерала, во второй половине XIX века? Обычный ответ: как и детство любого другого мальчика из семьи военных, окутанное рассказами о славе и доблести, в подготовке к училищу. И все это, конечно, было и у Вани Беляева, но было и другое.

Книги о берегах Южной Америки, истории о затерянных в непроходимых джунглях племенах, карты дальних земель и резные статуэтки таинственных богов. Дух приключений витал над головой мальчика достаточно долго, чтобы тот успел заболеть жаждой неизведанного на всю жизнь.

Он слушал лекции этнографов и географов, учил иностранные языки, и особенно преуспел в испанском. Даже когда Ивана отправили во Второй кадетский корпус, он долгое время умудрился совмещать учебу, а затем и военную карьеру с увлечением этнографией. Так после поездки на Кавказ в 1900 году он издал книгу «На земле хевсуров», описывающую быт небольшого горного народа.

Но грянула Первая мировая — и Беляеву стало не до занятий наукой. В 1914-м он уже в звании полковника командовал батареей в 1-м Кавказском артиллерийском дивизионе, в 1915-м получил орден Святого Георгия «за спасение батареи и личное руководство атакой».

Беляев, до войны считавшийся тихим «ботаником», оказался умелым и храбрым командиром, хотя эта храбрость иногда не доводила до добра. В начале 1916-го он чуть не скончался от тяжелого ранения, но выкарабкался и вернулся в строй в том же году. И все же, несмотря на умение некоторых командиров, война была проиграна, а на пороге маячила новая, Гражданская, для кого-то еще более страшная, чем мировая.

Беляев, верный идеалам монархизма, в 1918 году примкнул к Добровольческой армии, где также сначала командовал батареей, затем — под началом Врангеля — стал начальником артиллерии 1-й конной дивизии, затем — инспектором артиллерии и управляющим всем артиллерийским хозяйством армии.

Но история повторилась, и, несмотря на высокое личное мастерство Беляева и грамотное распоряжение ресурсами, Белое движение потерпело крах. Беляев бежал в Болгарию, оттуда — в Буэнос-Айрес, пока наконец, в 1924 году, не добрался до Парагвая.

Мечта о джунглях

Почему Парагвай? На этот вопрос не так-то просто ответить. Нищая страна без выхода к морю, окруженная недругами, погрязшая в коррупции, сотрясаемая войнами, но именно она оказалась для Ивана Беляева землей обетованной.

Президент Парагвая Хосе Элихио Айяла, занявший высокий пост после окончания гражданской войны 1921–1923 годов, лично заявил, что в его стране эмигрантов из России ждут с распростертыми объятиями. И так сложилось, что именно к Парагваю у Беляева было особое отношение: он с подросткового возраста мечтал «о возрождении этой героической страны, задушенной завистниками».

Получив приглашение Айялы, он не колебался, собрал вокруг себя сторонников и друзей — тех, кто посмелее, — и отправился навстречу детской мечте. Столица Парагвая, Асунсьон, в 1924 году, мягко говоря, не блистала. Электричество там, конечно, было, кое-где ходил трамвай, а вот автомобилей на весь город приходилось аж пять штук.

«Проклятие Че»: что породило легенду о каре Эрнесто Че Гевара

И все же здесь было с чем работать, и Айяла сдержал слово, предложив русским достойный труд по специальности. Инженеры становились инженерами, врачи — врачами, военные — военными. Беляев сначала преподавал в Военной школе науку артиллерии и фортификации, а затем стал членом генерального штаба парагвайской армии.

Он хорошо устроился, но этого было недостаточно, чтобы унять ту самую жажду, что терзала его с детства. И тогда 50-летний Иван Тимофеевич Беляев отправился в самые глубины джунглей.

В глуши Чако-Бореаль путешественника ждали все прелести тропиков: непроходимые заросли, 50-градусная жара 10 месяцев в году, два месяца — проливные дожди. Ягуары, крокодилы, ядовитые насекомые и пауки, невообразимое количеств о змей и, конечно, не слишком дружелюбные коренные племена.

Невозможно представить, чтобы человек в возрасте, особенно белый, выжил бы после столь самоубийственной затеи. Но Беляева вел не только огонь в груди — к каждой из своих экспедиций он тщательно готовился, изучал карту местности и приглашал опытных проводников.

К каждому племени гуарани он находил свой подход, обращался с большим уважением, не как колонизатор, а как равный. Беляев изучал языки и диалекты индейцев, лично составил первые словари — испанско-мака и испанско-чамакоко.

Всего в период с 1925 по 1932 год он отправился в 13 (!) экспедиций, тем самым совершив важнейший вклад в мировую этнографическую и географическую науку. Завоевав уважение индейцев, он примирил их с правительством Парагвая. Местные дали ему гордое имя Алебук, что значит «сильная рука». А потом… потом Беляева догнала очередная война.

Война ни за что

Чако-Бореаль считалась спорной территорией между Парагваем и Боливией, но долгое время она особо не интересовала ни одну из сторон. Долгое, но, увы, не бесконечное — пока в предгорьях Анд не обнаружили солидные запасы нефти и не возникло подозрение, что в Чако черного золота в тысячи раз больше.

Боливия нанесла первый удар и в общем-то не сомневалась в своей победе. На ее стороне были численность и подготовка армии, оснащение современным оружием, в том числе танками, самолетами и дальнобойной артиллерией. Что ей мог противопоставить нищий Парагвай?

Только исключительную доблесть солдат, а еще прекрасное знание местности, навыки маскировки и несколько русских генералов во главе с Иваном Беляевым. Некоторые источники описывают роль Беляева в Чакской войне чуть ли не как ключевую, и это не преувеличение.

Тем не менее составленные им карты местности, дружба с индейцами и уроки ведения войны оказались чрезвычайно кстати. Боливии не помогли ни танки, ни артиллерия, ни численное преимущество войск, ни нанятые иностранные специалисты, в том числе 120 немецких офицеров.

Отряды Парагвая заходили им в тыл по тропам, известным только коренному населению, ставили ловушки, везде опережали на два шага. Спустя три года война была окончена, а еще через три года — подписан официальный мирный договор, по которому Парагваю отходили три четверти спорной территории Чако. Нефти там, кстати, так и не нашли.

Беляев прожил в Парагвае еще целую жизнь, методично отстаивая права коренных племен. Как ни странно, у него — героя войны — нашлось множество противников. Далеко не все в правительстве страны хотели видеть индейцев равными себе, и на проекты Беляева в какой-то момент перестали выделять средства.

Тогда он организовал первый в истории Америки индейский театр, поставив спектакль о Чакской войне. Заработать даже на самых успешных представлениях можно было не слишком много, но театр выполнял важнейшую просветительскую функцию и фактически сформировал в соседней Аргентине общество защиты прав индейцев.

Иван Тимофеевич Беляев, православный русский офицер, скончался в 1957 году. Он завещал передать свое тело после смерти совету старейшин народа гуарани, которые похоронили его по своему обычаю. Саркофаг с телом Алебука зарыли у притока Параны, убедившись, чтобы речные воды не потревожили покоя последнего героя земли Чако.

Сергей Евтушенко