Ошибка резидента: как русский агент Редль угодил в свой же «капкан»

Альфред Редль с 1905 по 1913 годы с успехом вел двойную игру — занимал высокий пост в спецслужбе Австро-Венгерской империи и одновременно работал на русскую разведку. К слову, отнюдь не безвозмездно.

Подвели Альфреда Редля самонадеянность и жадность. Дело в том, что одним из эффективных направлений работы контрразведки Редль считал перлюстрацию корреспонденции.

Почтовым служащим было предписано о каждом подозрительном письме или посылке из-за границы сообщать в Эвиденцбюро. Одно из таких посланий пришло на венский почтамт на имя некоего Никона Ницетаса, а в нем немалая сумма — 7 тысяч австрийских крон.

Письмо не ценное, обычной в таких случаях пояснительной записки не было. Последовал доклад в контрразведку. За посетителями почтамта установили наблюдение и вскоре вышли на Ницетаса, который получил письмо и отправился в отель «Кломзер». Агент тут же выяснил у портье, что это не кто иной, как… Альфред Редль.

Австро-венгерский Генштаб поручил русскому шпиону раскрывать русских агентов: как это было

Когда об этом в Эвиденцбюро доложили руководителю контрразведки майору Максимиллиану Ронге, тот не поверил и, взяв с собой несколько офицеров, решил лично проверить эту информацию. Увидев вошедших, Редль неожиданно признался, что работал на Россию.

Однако заверил, что сообщников в разведке не имел, а изобличающие улики можно будет найти при обыске в его доме. Затем попросил пистолет с одним патроном. Ронге, который отчасти был обязан Редлю продвижением по службе, не мог отказать.

Офицеры вышли, и почти сразу в номере раздался выстрел. Через несколько дней в газетах появилось сообщение о необъяснимом самоубийстве полковника Альфреда Редля.

На императора Австро-Венгрии Франца Иосифа известие о столь высокопоставленном изменнике произвело гнетущее впечатление. Он был возмущен еще и потому, что незадолго до этого ему докладывали о полковнике Редле как о вполне перспективной кандидатуре на должность начальника Генштаба.

Император тогда принял характеристику к сведению: 49 лет, прекрасный послужной список военного и отчасти дипломата, владение языками. И вдруг такой удар!

К слову, этот «прокол» аукнулся многим претендентам на повышение из числа генералов и офицеров: накануне Первой мировой войны при очередном назначении их стали проверять гораздо тщательнее.

Петр Николаев