Одна из главных побед императрицы — как Крымское царство стало российским без единого выстрела

Ставка Потемкина

Екатерина II крайне осторожно относилась к расширению границ империи. Она понимала, насколько опасно получить внутренних врагов — жителей, не готовых жить в России. И неутомимый идеолог продвижения России в Причерноморье Григорий Потемкин потратил немало сил, чтобы доказать императрице, что крымчане действительно готовы присягнуть российской короне. Не подневольно, а по искреннему желанию.

Он понимал стратегическую важность Крыма, который давал России ключи от Черного и Азовского моря, от Кубани и Грузии. И оттого еще больше жаждал, чтобы полуостров вошел в состав страны. Тем более что за 7 лет до подписания Манифеста Россия уже находилась на волосок от того, чтобы признать Крым своим владением.

Во время русско-турецкой войны 1768-1774 годов генерал Василий Долгоруков захватил Крым и подписал с ханом Сагиб-Гиреем Карасубазарский трактат, провозгласивший Крымское царство независимым от Османской империи и состоящим под покровительством России. Россия получила несколько военно-морских баз на полуострове, важнейшей из которых считалась Керчь.

По приказу Потемкина некоторое время в Крыму служил генерал-аншеф Александр Суворов. Он поддерживал крымских ханов, лояльных по отношению к России, и помогал выдавить с полуострова тех, кто ориентировался на дружбу с османами. Великий полководец высоко оценил Ахтиярскую бухту в районе нынешнего Севастополя и построил там первую — очень скромную — гавань и укрепления.

Тайный Манифест

Потемкин давно уже не был фаворитом императрицы, но он играл важнейшую роль в государственных делах, по праву считался «полудержавным властелином». Реформировал армию, вел переговоры с крымскими ханами, наводнил своими шпионами всю Османскую империю, а в придачу и Австрию.

В начале 1783 года «светлейший» забрасывал Екатерину письмами, в которых писал о том, насколько необходим России Крым — величайший форпост на Черном море.

Императрица не торопилась соглашаться со своим «душевным другом». Она опасалась нового кровопролития, очередной разорительной войны с турками. Но на нее произвели сильное впечатление донесения русских агентов из Стамбула, которые уверяли, что крупнейшие турецкие чиновники подкуплены и войны с янычарами в ближайшие несколько лет точно не будет. И Потемкину развязали руки.

В феврале 1783 года крымский хан Шагин Гирей отрекся от власти, а 8 апреля Екатерина II подписала манифест о принятии «Крымского полуострова, острова Тамана и всея Кубанской стороны под державу Российскую». Судьба Крыма была предрешена.

Но историки часто забывают упоминать одну важную деталь. После этого еще несколько месяцев Манифест оставался тайным. Его не опубликовали. О нем не знал никто, кроме императрицы, Потемкина и его ближайших сотрудников. Даже иностранные разведчики не подозревали о том, какое дело затеяли русские. Турки были уверены, что полуостров останется под протекторатом России, но в состав екатерининской империи не войдет.

Присяга на вершине скалы

Тем временем, Потемкин постоянно встречался с крымскими мурзами, обрисовывая им замечательные перспективы существования в составе Российской империи. Одних он уговаривал, других подкупал, третьих запугивал. Но в итоге вся крымская знать высказала готовность связать свою судьбу с Россией. Потемкин терпеливо дождался праздника — дня восшествия на престол Екатерины II.

В этот день в одной из крымских столиц, Карасубазаре (ныне — Белогорск), на священной для местных жителей горе Ак-Кая (Белая скала) состоялась торжественная церемония. На живописной вершине Потемкин, громко зачитав манифест Екатерины, торжественно принял присягу на верность Российскому государству от татарской знати, духовенства, воинства и крестьянских представителей. А потом состоялся пир на весь мир. Потемкин незамедлительно сформировал земское правительство Крыма, в которое вошли князь Ширинский Мехметша, Гаджи-Кызы-Ага и Кадиаскер Муследин Эфенди.

Одновременно на Кубани Суворов принял такую же присягу ногайцев. Кроме Крыма, Россия получила значительную часть Черноморского побережья Кавказа. Обе церемонии прошли безукоризненно.

Дипломатическая победа

О реакции Стамбула на присоединение полуострова Потемкин докладывал так:

«Они знают о занятии Крыма, только никто и не пикнет».

Грубовато, но верно. Ведущие европейские державы не сразу, но все-таки признали вхождение Крыма в состав России. Первой поддержала Петербург Австрия, затем — Пруссия. А ровно через год после присяги на скале Ак-Кая даже Османская империя, приструнив собственную гордость, признала новые, расширившиеся границы северного соседа.

Пожалуй, это одна из самых значительных дипломатических побед России за всю историю нашей страны. Хотя, конечно, далеко не вся турецкая элита смирилась с утратой Крыма.

Потемкинские фонтаны

Присоединить Крым было непросто. Но теперь требовалось развивать и осваивать причерноморские степи, а эта задача была еще куда более сложная. Первым делом в Крыму отменили рабство и работорговлю.

Став князем Таврическим, Потемкин не жалел ни сил, ни денег для развития полуострова. Он добился популярности в народе, соорудив в крупных городах бесплатные общественные фонтаны, где каждый мог утолить жажду и напоить коня. Питьевая вода в Крыму считалась великой ценностью, и все оценили этот широкий жест.

А потом он занялся экономикой. Для развития сельского хозяйства Григорий Александрович пригласил в Крым лучших иностранных специалистов в области садоводства, виноградарства, шелководства, хлебопашества, лесного дела. Он организовывал рыболовство и торговлю, открыл верфи и, конечно, солеварни.

Знаменитая крымская розовая соль, отдававшая запахом малины и прежде поставлявшаяся к султанскому двору в Стамбул, стала предметом экспорта и приносила краю немалый доход.

Райский уголок

Конечно, важную роль играло и военно-стратегическое значение полуострова. У России появился Черноморский флот с базой в новом городе — Севастополе, отстроенном на месте ахтиярского поселения. Повсюду открывались мастерские, необходимые флоту и морякам.

Кроме того, Потемкин стремился превратить Крым в «райский уголок», способный стать всероссийской здравницей. Но для этого, в первую очередь, нужно было построить больницы и провести повсюду пресную воду. Ведь Крым веками накрывали смертоносные эпидемии.

Недаром поначалу русские офицеры считали проклятием службу на Черном море! Но потемкинские начинания развивались, и вскоре Крым стал настоящей жемчужиной Черноморья.

Ветер из Эллады

Указом императрицы от 2 февраля 1784 года Таврическая область вошла в состав Новороссийской губернии, генерал-губернатором которой был все тот же Потемкин. Он продолжал преобразовывать свой любимый южный край.

Менялись крымские города. Они теряли свой азиатский колорит, но становились гораздо чище.

Для нужд строительства в Крыму открылось несколько заводов по производству черепицы, кирпича и гашеной извести. Трудности возникали с лесом, его приходилось везти из материковой России или из Польши — за большие деньги.

Но оно того стоило. Ведь на полуострове стали появляться прямые улицы и площади, дома с колоннами в стиле классицизма, сады… Все это должно было напоминать о Греции. Ведь именно эллины когда-то принесли в Крым цивилизацию. Поэтому Потемкин старался называть крымские города в греческом стиле. Евпатория, Симферополь, Феодосия, Севастополь — повсюду развернулась грандиозная стройка.

Чулки как двигатель экономики

Крыму требовались рабочие руки. Потемкин пошел по пути наименьшего сопротивления и приобрел в центральной России тысячу опытных мастеров-каменщиков, которые принялись работать в Крыму. Но светлейший князь охотно «покрывал» и беглых, переезжавших на новые для России земли. Он закрывал глаза на их «маленькие прегрешения»: лишь бы те селились в Крыму и развивали экономику!

Сегодня, оглядываясь назад, на историю присоединения полуострова к России, кажется, нет ни одного аспекта, о котором бы не подумал Григорий Александрович. Например, с его подачи Феодосию объявили открытым портом — и город стал важным торговым центром.

А в Старом Крыму открыли шелкопрядильную фабрику высокого уровня. Там производили продукцию тончайшего качества. Например, чулки, которые помещались в ореховой скорлупе. Строили этот город бывшие солдаты, крепостные и вольные хлебопашцы, набранные по контракту. Строили на каменистой сухой земле самоотверженно, несмотря на летний зной, засуху и поветрия лихорадки, уносившей сотни жизней. Зато вскоре крымский шелк с удовольствием стала покупать вся российская знать.

Град Пользы

В центре полуострова, на пересечении основных торговых и военных дорог, начали возводить губернский город — Симферополь.

«Сие наименование значит «град пользы», и герб его улей с пчелами, имеющий вверху надпись «полезное», — разъяснял Потемкин.

Место для строительства выбрали на левом берегу реки Салгир. Первым делом возвели вместительные казармы и резиденции чиновников. Дома сооружались только с разрешения властей, при наличии одобренных архитектором плана и фасада — чтобы соблюдалось эстетическое единообразие.

При этом город с самого начала развивался как фантастически многонациональный. Первым городским головой Симферополя назначили русского купца Ивана Еремина. Бургомистрами при нем стали грек Анастасий Сирафов и армянин Манук Капрелов, а их советниками — грек Констанди Айверино, еврей Сима Самойлов и татары Мулла-Фетьти и Хаджи-Рассуль. И никто не чувствовал себя ущемленным.

Потемкин вообще был лишен националистических предрассудков — и это благотворно сказалось на судьбе Крыма. Сначала знать не желала переезжать в новую столицу. Но прошло несколько лет — и город расцвел. Как и весь полуостров.

Неудивительно, что в Крыму за несколько веков не было ни одного бунта против Российской империи. Все-таки не зря Потемкин мечтал о присоединении этого края, а Екатерина Великая решилась подписать тот самый манифест.

Сергей Алдонин