Брежневские плавки и лето в Крыму. Как отдыхал Леонид Ильич

«Дорогой Леонид Ильич» — так неизменно обращались к нему и ближайшие соратники, и знатные рабочие, и отличившиеся на полях страны колхозники. И он отвечал народу тем же, введя в оборот теплое «Дорогие товарищи!».

Оклад плюс гонорары

Но был ли он таким уж дорогим в прямом смысле, в рублевом исчислении? В те годы считалось, что генеральный секретарь у нас — настоящий сибарит. И живет уж слишком роскошно. Но по меркам последних десятилетий его квартиры и дачи уже мало кого удивляют. Обычный комфорт, к которому привыкли все руководители среднего звена. И безусловно, он жил скромнее, чем большинство руководителей западных держав и такие «короли» социалистического лагеря, как Николае Чаушеску и Иосип Броз Тито.

И все-таки отдыхать Брежнев умел — быть может, как никто в советской верхушке. Как генеральный секретарь ЦК КПСС он получал 800 рублей в месяц. При такой сравнительно высокой зарплате получать второй оклад — за маршальские звезды или пост председателя Президиума Верховного Совета — он не мог. Никогда не получал и пенсии.

Другое дело — гонорары за многочисленные издания и переиздания книг «верного ленинца». Часть вознаграждений он отдавал в фонд ЦК, однако и ему оставались тысячи и тысячи рублей. Но вообще-то Брежнев жил на государственном обеспечении. И квартира на Кутузовском проспекте, полученная еще при Сталине, и несколько дач — все это ему не принадлежало. Он мог из «представительских соображений» заказать себе ту или иную необходимую дорогую вещь — телевизор или магнитофон. И все это у него, конечно, имелось.

Но Леонид Ильич был умерен в таких желаниях: лишних японских магнитофонов себе не заказывал. Курил «Новость», носил советские часы «Победа» с золотым браслетом, «олимпийский» шерстяной спортивный костюм с лампасами…

Единственное, в чем он не знал удержу, — хорошие ружья (чаще — отечественного производства) и… аппараты для взвешивания. Самые дорогие и удобные весы советских и лучших иностранных фирм! Сколько бы они ни стоили, для Брежнева их покупали. Он имел обыкновение взвешиваться каждый день, не хотел полнеть — и, кстати, после 60 лет, когда начал регулярно плавать в бассейне, сбросил вес.

В холле его дачи всегда стояли десятки весов разных моделей. Любопытное было зрелище! Попользовавшись ими какое-то время, Брежнев передавал весы в детские дома. Такой уж был у него каприз.

Леонид Ильич имел обыкновение иногда пользоваться и подарками, которые дарили ему республики, заводы, коллеги и зарубежные партнеры. Но формально дорогие подарки считались собственностью ЦК и Гохрана и после смерти генсека вернулись в государственный фонд.

Любимая «Глициния»

Отпуск Брежнев с давних пор — еще со сталинских времен — предпочитал проводить в Крыму. Больше всего он любил окрестности Ялты, Нижнюю Ореанду, где для него неподалеку от морского берега построили уютное пристанище — госдачу № 1 под названием «Глициния».

Это в окрестностях знаменитого парка Чаир, о котором даже песни сочиняли — весьма модные в пору молодости генсека… До пляжа — ровно 60 шагов. Имелся и крытый бассейн на случай непогоды. К услугам Брежнева были два катера — по современным меркам, очень скромных, но он ими гордился. Конечно, они не считались его собственностью. Путешествия на катере от Ялты до Новороссийска было гвоздем его отпускной программы. Кроме того, полчаса езды на газике — и ты в охотничьем хозяйстве, где можно было отдаться любимому хобби — пострелять по кабанам и птицам.

Отпускная мода

Хрущев одевался на отдыхе почти так же, как в официальной обстановке, — летний светло-серый костюм, под ним — вышиванка. А Брежнев создал собственную отпускную моду. Легкие курточки на молнии, тужурки — пиджаки без плеч, спортивные костюмы. Все это шил и перешивал ему любимый модельер Александр Игманд. Несмотря на немецкую с виду фамилию — гражданин СССР.

Иностранную одежду Брежнев, за редчайшими исключениями, не носил. А с Игмандом — молодым франтом — почти сдружился. Брежнев не называл его ни по имени отчеству, ни по имени, ни по фамилии. Почему-то он с первого знакомства прозвал модельера Зигмундом. Так и повелось, а Игманд не обижался. Потом оказалось, что Брежнев — заядлый хоккейный болельщик — таким образом отдавал дань памяти одному из пионеров канадского хоккея в СССР — форварду Зденеку Зигмунду.

Свой человек

Охранники, егеря, уборщицы, няни, сестры милосердия — все они для Брежнева были своими людьми. Для каждого (а особенно для каждой) он находил доброе слово, комплимент, шутку. Был демократичен без притворства. В жаркую погоду он никогда не забывал предложить попавшейся на глаза кастелянше или поварихе стул, любил угостить их лимонадом, пивом или теплыми бубликами.

Кстати, Брежнев имел обыкновение бриться и укладывать волосы (включая, разумеется, легендарные брови) дважды в день. И стригся очень часто. Считал это необходимым для политика даже на отдыхе. Много лет его обслуживал один и тот же «обер-парикмахер». Не какой-нибудь гений ножниц и расчески, а просто надежный человек, к которому Леонид Ильич привык.

Но у этого куафера имелась одна слабость. Какая? Наверное, не стоит пояснять. Не раз он с утра являлся перед Брежневым с ножницами «после вчерашнего», с легкой похмельной дрожью в руках и запашком. Охрана настаивала: «Немедленно уволить!»

Брежнев возражал: «С людьми так обращаться нельзя. Еще поработает». А своему парикмахеру говорил: «Ты мне только в глаз не попади и ухо не отрежь, а голову мою ты знаешь». Он был для генсека своим человеком.

За рулем генсек

Брежнев любил автомобили. Всех марок и стран. Главное, что ценил, — маневренность и скорость. Именно в Крыму Брежневу порой удавалось вдоволь погонять на «мерседесе», ЗИЛе или «Волге». Это считалось опасным после инфарктов, микроинсультов…

Охрана протестовала. Но Брежнев снова и снова садился за руль и выжимал 110 по горным серпантинам!

Именно тогда возник анекдот: гаишник тормозит автомобиль за превышение скорости. Подходит к лимузину и видит, что за рулем — Брежнев. Отдает ему честь, и Леонид Ильич гордо уезжает. К гаишнику приходит напарник: «Что, большая шишка попалась?» — «Не знаю, что это за шишка, но водителем у него — сам Брежнев». И нечто похожее действительно бывало!

Плавал Брежнев хорошо. Иногда исчезал в море на 2–3 часа. Разумеется, подводная охрана все это время оставалась начеку. Бывало, что на отдыхе Брежнев «выходил в народ». Однажды выбрался на обыкновенную ялтинскую набережную — попить обычной газировки. Его тут же обступили люди. Генсек спросил: «А как вы меня узнали?» И все хором ответили: «По бровям». Брежнев расхохотался. Своими бровями он гордился.

Встречи в Крыму

Наверное, нет такого государственного деятеля, который мог бы на целый месяц забыть о работе. И Брежнев всегда совмещал приятное с полезным, устраивая в Ялте встречи с союзниками по социалистическому лагерю (регулярно) и с главами западных держав (иногда). Там они могли и поохотиться в горах, и поплавать в бассейне, и совершить морскую прогулку.

А заодно там же принимались государственные решения. Для этого неподалеку от брежневской дачи построили небольшой, но элегантный дом для совещаний и пресс-конференций.

Кто только не гостил у Брежнева в Крыму из числа лидеров так и не состоявшейся мировой революции! И Фидель Кастро, любивший не только поохотиться в горах, но и порыбачить в море. С ним они обсуждали военное вмешательство в Анголу, Никарагуа и Мозамбик. Кубинцы любили посылать свои бригады за рубеж, сражаться за революционные идеалы. Брежнев подробно обсуждал с товарищем Фиделем эти вопросы.

В 1975 году революция победила в Анголе, первым президентом этой страны стал большой друг Советского Союза поэт Агостиньо Нето. Он тоже гостил у Леонида Ильича под Ялтой. Брежнев тогда окружил его особым радушием. Ему нравился этот на редкость интеллигентный африканец. А Нето понравилось в Крыму. Особенно его восхищали пейзажи полуострова, которые открывались во время морских прогулок на катере, с ветерком. Брежнев и Нето расставались как старые друзья.

В прессе появлялись фотографии: Брежнев на отдыхе в свободной тужурке принимает в Ялте высоких гостей. В эти дни он чаще обычного улыбался. Принимал Брежнев в Крыму и президента США Ричарда Никсона, который отдал должное скоростным возможностям советского катера. Но самой плодотворной оказалась встреча с федеральным канцлером Западной Германии Вилли Брандтом. И было это так…

Брежневские плавки

Москва долгое время не могла найти общий язык с Бонном. Сказывались последствия великой войны, да и появление социалистической Германии — ГДР — оставалось для руководителей ФРГ костью в горле. А экономические отношения с немцами для Советского Союза становились все важнее: уже созревали планы строительства нефтяной и газовой ветки в Западную Европу. И Брежневу удалось растопить лед.

Летом 1971 года он неожиданно пригласил Брандта в Крым — вроде бы отдохнуть, но с политическим прицелом. Канцлер немного испугался такой импровизации, но все-таки принял приглашение и прибыл в Новую Ореанду. Двое суток лидеры не расставались. Бродили по живописным тропинкам, обедали и ужинали, несколько часов путешествовали на катере. А потом Брежнев предложил Брандту окунуться в бассейне.

И тут оказалось, что герр Вилли (с кем не бывает?) забыл сунуть в командировочный портфель плавки. Брежнев любезно предоставил к услугам гостя свой гардероб, они вдоволь поплавали. Но в конце Брандт смущенно попросил Брежнева никому не рассказывать, что он купался в советских плавках: «Меня же наши правые назовут вассалом Москвы…»

Брежнев улыбнулся. Он любил неофициальные встречи. Но, в отличие от некоторых других политиков, во время встреч «без галстуков» не забывал о стратегических целях страны. «Дипломатия в плавках» не прошла даром: 1 октября 1973 года начались поставки советского газа в ФРГ.

Прощание с Ялтой

Летом 1982 года, незадолго до смерти, Брежнев в последний раз побывал в Крыму. Чувствовал он себя скверно, но, как обычно, плавал, встречался с политиками, водил автомобиль… Остановился возле памятника Льву Толстому, поклонился ему — и направился к самолету. Осенью он умер.

Прошло почти 40 лет. Давно напрочь заржавели брежневские катера. Перестроены резиденции, слишком скромные для современных хозяев мира сего. Осталась только память о политике, который не был ни ханжой, ни аскетом, но все-таки знал меру.

В наше время даже самые злые анекдоты о нем звучат ностальгически. Прав поэт: «Что пройдет, то будет мило».

Может быть, когда-нибудь в Крыму появится памятник Леониду Брежневу? Право, он был не чужим человеком для Ялты. Умел работать, но умел и отдыхать.

Сергей Алдонин