Бедрос Киркоров. Дед лупил меня виноградной лозой, чтобы говорил не на болгарском, а на армянском

По двору, оглушительно визжа, носился кучерявый пацан. А за ним — высокий крепкий старик. Размахивая плеткой, он кричал: — Повтори, бесенок, что сказал! Бедрос Киркоров смеялся: — Эта картина повторялась раз в три дня. Дед лупил меня виноградной лозой, чтобы говорил не на болгарском, а на армянском. Бедрос родился в июне 1932 года в Болгарии, в Варне. — Болгарин я по духу, а по крови армянин, — говорил народный артист России. — Мы — турецкие армяне. Мой папа Филипп из Бурсы, мама София из Царьграда, сейчас это Стамбул. Оба 1901 года рождения. Им было по 14, когда в Турции случился геноцид армян. Кто-то сбежал в Грецию, кто-то, как мои предки, в Болгарию. София и Филипп поженились в 25. Жить стали с многолюдной родней мужа. У каждой пары был свой дом, но он объединялся с другими в общий закрытый двор семьи Крикорян. — Я у родителей первенец, — продолжал знаменитость. — А когда мне было пять лет, родился брат Харри. Сестра Мари появилась на свет в 1945-м. Окончила консерваторию, стала примадонной оперного театра сначала в Софии, а потом и в Майами, в США. А вот Харри у нас бизнесмен. Порядки устанавливал дед Пилибос Крикорян. Строгий, принципиальный. Дома всех заставлял говорить на армянском языке. Детям это давалось тяжело, поскольку они росли среди сверстников-болгар. «Бесенята» постоянно «сползали» на болгарские слова. Особенно Бедрос. И тогда возмущенный Пилибос нещадно охаживал внуков специально сплетенной веревкой из виноградной лозы. — Больно ужасно! — восклицал Бедрос Филиппович. — Как огнем жгло! Но зато разрешил... поменять фамилию. — А куда деваться? — усмехался знаменитость. — В школу принимали только с болгарской фамилией. Пришлось записать всех детей Киркоровыми. Как ни странно, дед отнесся к этому спокойно. Пилибос вообще был необычным человеком. Много странствовал, знал несколько языков, занимался йогой. У него даже в 90 лет все зубы были на месте! Красивый, статный, крупный, под два метра ростом. Филипп весь в прадеда пошел. Здоровье отменное. Даже зимой пальто не носил. Сам лечил людей травами. Бесплатно. А еще дедушка делал уникальные кожаные пинетки для новорожденных — розовые и голубые с бантиками. Вся Варна за ними к Пилибосу Крикоряну ходила! Отец Бедроса Филипп тоже трудился сапожником. Мама София была порт-нихой. При этом оба пели в армянском городском хоре. Сына брали с собой. — Я очень любил танцевать! — вздыхал артист. — Но в танцевальной группе не было мест. Пришлось пойти в хор. Мой голос очень сильно выделялся. И дирижер всегда ворчал: «Труба, тише пой!» Зато взрослым говорил, что «у мальчика талант, надо учиться в музыкальной школе, а потом поступать в консерваторию». Но когда 15-летний сын заикнулся об этом, София Крикорян отрезала: — Какая еще музыкальная школа?! Иди учись на сапожника! И работать! Тоже выдумал мне! И Бедрос пошел в ПТУ на сапожника-модельера. — К 17 годам был уже весьма востребован, — хвастался певец. — Я хорошо рисовал и придумывал очень красивые модели обуви. От клиентов отбоя не было! Стал хорошо зарабатывать. Но сцена не отпускала. А тут еще Бедроса Киркорова услышал знаменитый в Варне преподаватель виртуозного пения Георгий Волков. И так впечатлился, что стал давать юноше уроки бесплатно! Результат не заставил себя ждать. Через полгода парня взяли в штат... оперного театра Варны.

— Ох, мама ругалась! — смеялся старик. — Пришлось руководителям уговаривать ее. А мама злилась: «Там у вас разврат! Распущенные дамы! Вмиг окрутят пацана!» Но ему было не до любовных утех. Хотелось петь, выступать! С трудом удалось мать в этом убедить. И она согласилась.

Бедросу сразу дали репетировать партии Альфреда из «Травиаты» на итальянском языке. Получалось блестяще! Но за неделю до премьеры Киркорова забрали в армию. — На три года, — говорил певец. — Я служил связистом на югославской границе. Мне нравилось. Но мама бомбила письмами знакомого дирижера ансамбля строительных войск — сейчас смеяться будете! — Кирка Киркоровю: «Заберите моего сына! Он же в оперном театре поет! Чего будет делать, если простудится? На границе ветрено! Бедрос потеряет голос!» И добилась-таки своего. Через два с половиной года я стал петь в этом ансамбле. Так началась моя карьера.