Александр Ширвиндт. Я был шпаной и двоечником. Родители намучились!

Саша сидел на унитазе и читал статьи из обрывков газет, висевших вместо туалетной бумаги. — Выходи, обормот! — застучал отец в дверь. — Все равно не отвертишься! — Имей совесть, шельмец! — закричали еще несколько голосов. Это соседи. — Люди хотят писать и какать! Открывай! Но «шельмец» продолжал сидеть и читать. И такая картина повторялась через день. А что сделаешь? Для Саши Ширвиндта только туалет в коммуналке был спасением! — О, это цветочки! — махал рукой народный артист РСФСР. — Я был шпаной и двоечником. Родители намучились! Зато талант клоуна проявился с первого класса. Про себя Ширвиндт говорит: — Я пьющий и матерящийся русский интеллигент с немецкими корнями и еврейской кровью. Потому что предки звезды по папиной линии из Пруссии, города Ширвиндт, где была еврейская община. Саша родился в Москве, в июле 1934 года. В семье скрипача Большого театра Теодора Гдальевича Ширвиндта, поменявшего немецкие имя и отчество на Анатолия Густавовича, и главного редактора концертного отдела Московской филармонии Раисы Самойловны, в девичестве Кобыливкер. Жили в центре в девятикомнатной квартире, где обитали еще шесть семей. — Мы считались буржуями, потому имели две комнаты, — рассказывает Александр Анатольевич. — С нами еще жили бабушка по маме, благообразнейшая Эмилия Наумовна, и няня Наташа. Я ребенок поздний. Когда появился, маме и папе было по 38. У них была дочь Сусанна, но она прожила всего девять лет. И они вынуждены были родить что-то еще — и получился я. Бабуля и нянька всю жизнь — лет эдак 40 — сидели на кухне нашей коммунальной квартиры нос к носу и язвительно общались. Компромиссов не было. Начиная с национального вопроса и заканчивая верой. С этих дам я и списал потом дуэт Вероники Маврикиевны и Авдотьи Никитичны. Наташка была очень религиозной. Дома говорила, что мы идем на прогулку, а сама тащила меня в храм. В церквушке в переулках Старого Арбата я провел почти все детство до школы.

Анатолий Ширвиндт, начав в 40-м еще и преподавать в Музыкальном техникуме, вознамерился тоже сделать из сына великого скрипача. Саше это не понравилось. — И я придумал тактику избежания мучений, — пыхтит трубкой актер. — После пары сыгранных гамм принимался стонать: «В сортир хочу — сил нет!» Наивный отец выпускал меня из комнаты, я бросался в туалет, запирался и часами мужественно держал оборону от соседей и родителей. А в июне 1941-го началась война. Сына с бабушкой и няней Ширвиндты отправили в эвакуацию, в город Чердынь Пермской области. Там Саша пошел в первый класс. — И был хорошистом, — хвастается Ширвиндт. — В школе нас заставляли есть огромное количество чеснока, чтобы не сдохли от болезней. Это же Сибирь, там такие морозы — будь здоров! Вонь от нас шла одуряющая. А родители мотались по фронтам с концертами.

В 43-м Саша с «дамами» вернулся в Москву и пошел в элитную школу. — Там учились дети партийных лидеров, — говорит знаменитость. — Брать меня не хотели, но пришлось — из-за прописки. Никакого пафоса у «высокопоставленных» отпрысков не было. В школу ходили пешочком: приехали бы на машинах — засмеяли бы. Я учился с сыном первого секретаря Московского обкома КПСС Никиты Хрущева, хотя Серега младше меня на год. Мальчик заикался — и мы над ним издевались. Прозвали не «Серый», а «Се-се-серя». Но вообще класс был дружный. До сих пор встречаемся. Папа еще пристроил парня в свой техникум. — И я взвыл! — продолжает Александр Анатольевич. — Но взрослых было не переубедить. А толку-то? Через пять лет меня выкинули со справкой: «К музыке не пригоден». А вот в студию бальных танцев я ходил с удовольствием. Наша школа была мужской. Проводились вечера, на которые приходили девочки. И тогда я блистал! Ни одна не могла мне отказать! А вот учился теперь на одни двойки. Хотелось же гулять, играть на деньги, задирать прохожих, драться, ругаться матом, ну и так далее. В школе же доводил учителей до белого каления. За что и получил прозвище «клоун Ширва». Однажды пришел на урок физкультуры в... шелковых бабушкиных панталонах с кружевами и в рубашечке с розовыми бантиками. — Ширвинх! — взвизгнул физрук. — Я тебя убию! И потащил Сашу к директору. — Меня отчислили на две недели, — усмехается актер. — Меня все время отчисляли. Спасали друзья родителей: Иван Козловский, Надежда Обухова, Ростислав Плятт, Сергей Лемешев, Рина Зеленая... Они давали концерты в нашей школе. Мама звонила, просила, и они шли. А моя голова оставалась пустой. Например, по химии я знал только одно: что она бывает неорганической и органической. Школу оболтус окончил с трудом. И втайне от родителей пошел в театральные вузы и поступил в Училище имени Б. Щукина. Папа, когда узнал, позвонил в ректорат: — Не давайте шалопуту спуска! Понимаю, что взяли из сострадания. Но там лишь посмеялись. Парня сразу разглядели, поняв, что он талант.